Page 8 - Кавказский пленник
P. 8

посвященный вопросам педагогики. Новый период увлечения школой наступил в 1870-е годы,
       вскоре после завершения Толстым шестилетнего труда над «Войной и миром». На этот раз
       писатель подготовил и выпустил в свет собственную «Азбуку» для народа – одно из главных,
       как он считал, жизненных его свершений. Кроме учебной части, предназначенной овладению
       грамотой, счетом и другими полезными знаниями, в состав «Азбуки» вошли десятки
       написанных ее автором коротких рассказов. Им отводилась роль практического пособия для
       всех, кто хочет научиться читать. «Кавказский пленник» был среди них наиболее обширным и
       едва ли не самым значительным.

       Адресованный в первую очередь маленьким читателям из народной среды, этот рассказ
       отличался особой простотой изложения. Но писатель вовсе не хотел «снизойти» новой
       творческой манерой до «неразвитых» понятий и вкусов. Еще в первую пору его школьных
       занятий Толстой напечатал большую статью «Кому у кого учиться писать, крестьянским
       ребятам у нас или нам у крестьянских ребят?». Язык народа, тем более детей из народа,
       всегда казался ему совершенным, пленял его своей силой и красотой. Разумеется, Толстой
       склонен был видеть в нем все ту же естественную, природную гармонию. Несравненный
       писатель, он часто укорял себя, укорял современных ему литераторов за то, что они пишут
       искусственным, «цивилизованным» слогом. При этом художник едва ли замечал
       православные истоки русской народной речи. Она в его понимании являлась лишь
       выражением земного нравственного абсолюта. К нему-то и хотел он приблизиться в
       очередной раз, начиная работу над «простыми» рассказами «Азбуки». Кавказский материал
       как нельзя лучше соответствовал в глазах Толстого такому замыслу.

       Историю о злоключениях русского офицера в горском плену писатель не выдумал. Подобные
       происшествия во времена войны на Кавказе были известны каждому. Толстой читал также и
       опубликованные в печати воспоминания тех, кто изведал подневольную жизнь в мире
       недружественных горцев. К числу таких мемуаров относились, например, записки полковника
       Ф. Ф. Торнау: несколько лет он провел пленником среди абхазцев. Сам писатель в 1853 году
       только чудом избежал столь же печальной участи. Ситуация очень напоминала ту, при
       которой произошло пленение Жилина – героя рассказа. Нестерпимо жаркий летний день,
       медленно ползущий по степи обоз, группа отчаянных офицеров, отделившихся от
       безопасной, но такой долгой и утомительной «оказии». И внезапное нападение врага. Только
       быстрота его коня да казаки, подоспевшие из крепости Грозной на выручку, спасли Толстого
       от плена или смерти. Вместе с ним в этой переделке находился его кунак Садо. Позднее
       писателя вряд ли не посещали мысли о том, как могла сложиться его судьба, попади он тогда
       в руки

       немирных обитателей гор. Тема русского невольника в этих цветущих краях, давно и прочно
       укорененная в отечественной литературе, имела для него также личный оттенок.

       Во всем, что касалось сюжета, действующих лиц, испытаний, которые пришлось пережить
       главному герою, новое произведение, как всегда у Толстого, отличала большая, не
       буквальная, но высокохудожественная достоверность. И все же «Кавказский пленник» – это
       рассказ не просто реалистический. Писатель всемерно стремился тут стать на естественную,
       органичную, как представлялось ему – народную, точку зрения. Он избегал поэтому любых в
       совершенстве им освоенных приемов исследования внутренней жизни человека. Он
       отбрасывал как ненужные любые «цивилизованные» подробности.

       Что в рассказе говорится о Жилине? Что это был барин. Что он служил на Кавказе. И больше
       почти никаких уточняющих деталей. Отсутствует даже имя героя. Точно так же мы не знаем, в
       какой местности Кавказа разворачивается действие: Чечня это или, может быть, Дагестан?
       Ничего не сказано и о том, кто такие по их кровной принадлежности горцы, захватившие
       Жилина в плен. То ли это аварцы, то ли чеченцы. Писатель предпочитал именовать их, как
       называли в народе всех мусульман: «татары». Точное время, даже десятилетие, когда
       происходят события, в рассказе тоже не обозначено. В поле зрения Толстого находились

                                                        Page 8/24
   3   4   5   6   7   8   9   10   11   12   13