Page 17 - Ночь перед Рождеством

набожнейший из всего села человек в моих руках?» Тут чёрт засмеялся от радости,
вспомнивши, как будет дразнить в аде всё хвостатое племя, как будет беситься хромой чёрт,
считавшийся между ними первым на выдумки.

— Ну, Вакула! — пропищал чёрт, всё так же не слезая с шеи, как бы опасаясь, чтобы он не
убежал, — ты знаешь, что без контракта ничего не делают.

— Я готов! — сказал кузнец. — У вас, я слышал, расписываются кровью; постой же, я достану
в кармане гвоздь! — Тут он заложил назад руку — и хвать чёрта за хвост.

— Вишь, какой шутник! — закричал, смеясь, чёрт. — Ну, полно, довольно уже шалить!

— Постой, голубчик! — закричал кузнец, — а вот это как тебе покажется? — При сём слове он
сотворил крест, и чёрт сделался так тих, как ягнёнок. — Постой же, — сказал он, стаскивая
его за хвост на землю, — будешь ты у меня знать подучивать на грехи добрых людей и
честных христиан! — Тут кузнец, не выпуская хвоста, вскочил на него верхом и поднял руку
для крестного знамения.

— Помилуй, Вакула! — жалобно простонал чёрт, — всё, что для тебя нужно, всё сделаю,
отпусти только душу на покаяние: не клади на меня страшного креста!

— А, вот каким голосом запел, немец проклятый! Теперь я знаю, что делать. Вези меня сей
же час на себе! слышишь, неси, как птица!

— Куда? — произнёс печальный чёрт.

— В Петембург, прямо к царице!

И кузнец обомлел от страха, чувствуя себя подымающимся на воздух.

* * *

Долго стояла Оксана, раздумывая о странных речах кузнеца. Уже внутри её что-то говорило,
что она слишком жестоко поступила с ним. Что, если он в самом деле решится на что-нибудь
страшное? «Чего доброго! может быть, он с горя вздумает влюбиться в другую и с досады
станет называть её первою красавицею на селе? Но нет, он меня любит. Я так хороша! Он
меня ни за что не променяет; он шалит, прикидывается. Не пройдёт минут десять, как он,
верно, придёт поглядеть на меня. Я в самом деле сурова. Нужно ему дать, как будто нехотя,
поцеловать себя. То-то он обрадуется!» И ветреная красавица уже шутила со своими
подругами.

— Постойте, — сказала одна из них, — кузнец позабыл мешки свои; смотрите, какие
страшные мешки! Он не по-нашему наколядовал: я думаю, сюда по целой четверти барана
кидали; а колбасам и хлебам, верно, счёту нет. Роскошь! целые праздники можно
объедаться.

— Это Кузнецовы мешки? — подхватила Оксана. — Утащим скорее их ко мне в хату и
разглядим хорошенько, что он сюда наклал.

Все со смехом одобрили такое предложение.

— Но мы не поднимем их! — закричала вся толпа вдруг, силясь сдвинуть мешки.

— Постойте, — сказала Оксана, — побежим скорее за санками и отвезём на санках!

Page 17/37