Page 23 - Повести Белкина

летели белые хлопья снегу; небо слилося с землею. Владимир очутился в

поле и напрасно хотел снова попасть на дорогу; лошадь ступала наудачу и
поминутно то въезжала на сугроб, то проваливалась в яму; сани поминутно
опрокидывались; Владимир старался только не потерять настоящего
направления. Но ему казалось, что уже прошло более получаса, а он не
доезжал еще до Жадринской рощи. Прошло еще около десяти минут; рощи
все было не видать. Владимир ехал полем, пересеченным глубокими
оврагами. Метель не утихала, небо не прояснялось. Лошадь начинала
уставать, а с него пот катился градом, несмотря на то, что он поминутно
был по пояс в снегу.
Наконец он увидел, что едет не в ту сторону. Владимир остановился:
начал думать, припоминать, соображать, и уверился, что должно было взять
ему вправо. Он поехал вправо. Лошадь его чуть ступала. Уже более часа он
был в дороге. Жадрино должно было быть недалеко. Но он ехал, ехал, а
полю не было конца. Все сугробы да овраги; поминутно сани
опрокидывались, поминутно он их подымал. Время шло; Владимир
начинал сильно беспокоиться.

Наконец в стороне что-то стало чернеть. Владимир поворотил туда.
Приближаясь, увидел он рощу. Слава богу, подумал он, теперь близко. Он
поехал около рощи, надеясь тотчас попасть на знакомую дорогу или
объехать рощу кругом: Жадрино находилось тотчас за нею. Скоро нашел он
дорогу и въехал во мрак дерев, обнаженных зимою. Ветер не мог тут
свирепствовать; дорога была гладкая; лошадь ободрилась, и Владимир
успокоился.
Но он ехал, ехал, а Жадрина было не видать; роще не было конца.
Владимир с ужасом увидел, что он заехал в незнакомый лес. Отчаяние
овладело им. Он ударил по лошади; бедное животное пошло было рысью,
но скоро стало приставать и через четверть часа пошло шагом, несмотря на
все усилия несчастного Владимира.
Мало-помалу деревья начали редеть, и Владимир выехал из лесу;

Жадрина было не видать. Должно было быть около полуночи. Слезы
брызнули из глаз его; он поехал наудачу. Погода утихла, тучи расходились,
перед ним лежала равнина, устланная белым волнистым ковром. Ночь была
довольно ясна. Он увидел невдалеке деревушку, состоящую из четырех или
пяти дворов. Владимир поехал к ней. У первой избушки он выпрыгнул из
саней, подбежал к окну и стал стучаться. Через несколько минут
деревянный ставень поднялся, и старик высунул свою седую бороду. «Что
те надо?» – «Далеко ли Жадрино?» – «Жадрино-то далеко ли?» – «Да, да!
Далеко ли?» – «Недалече; верст десяток будет». При сем ответе Владимир