Page 29 - Повести Белкина

темном углу церкви; другая терла ей виски. «Слава богу, – сказала эта, –

насилу вы приехали. Чуть было вы барышню не уморили». Старый
священник подошел ко мне с вопросом: «Прикажете начинать?» –
«Начинайте, начинайте, батюшка», – отвечал я рассеянно. Девушку
подняли. Она показалась мне недурна… Непонятная, непростительная
ветреность… я стал подле нее перед налоем; священник торопился; трое
мужчин и горничная поддерживали невесту и заняты были только ею. Нас
обвенчали. «Поцелуйтесь», – сказали нам. Жена моя обратила ко мне
бледное свое лицо. Я хотел было ее поцеловать… Она вскрикнула: «Ай, не
он! не он!» – и упала без памяти. Свидетели устремили на меня
испуганные глаза. Я повернулся, вышел из церкви безо всякого
препятствия, бросился в кибитку и закричал: «Пошел!»
– Боже мой! – закричала Марья Гавриловна, – и вы не знаете, что
сделалось с бедной вашею женою?
– Не знаю, – отвечал Бурмин, – не знаю, как зовут деревню, где я
венчался; не помню, с которой станции поехал. В то время я так мало
полагал важности в преступной моей проказе, что, отъехав от церкви,

заснул, и проснулся на другой день поутру, на третьей уже станции. Слуга,
бывший тогда со мною, умер в походе, так что я не имею и надежды
отыскать ту, над которой подшутил я так жестоко и которая теперь так
жестоко отомщена.
– Боже мой, боже мой! – сказала Марья Гавриловна, схватив его руку, –
так это были вы! И вы не узнаете меня?
Бурмин побледнел… и бросился к ее ногам…