Page 55 - Севастопольские рассказы
P. 55
– Лучше не ходить.
– Нет, пожалуйста, я, по крайней мере, узнаю, как…
– Мой совет не ходить, а пожалуй…
Небо было чисто и темно; звезды и беспрестанно движущиеся огни бомб и выстрелов уже
ярко светились во мраке. Большое белое здание батареи и начало моста выдавались из
темноты. Буквально каждую секунду несколько орудийных выстрелов и взрывов, быстро
следуя друг за другом или вместе, громче и отчетливее потрясали воздух. Из-за этого гула,
как будто вторя ему, слышалось пасмурное ворчание бухты. С моря тянул ветерок, и пахло
сыростью. Братья подошли к мосту. Какой-то ополченец стукнул неловко ружьем на руку и
крикнул:
– Кто идет?
– Солдат!
– Не велено пущать!
– Да как же! Нам нужно.
– Офицера спросите.
Офицер, дремавший, сидя на якоре, приподнялся и велел пропустить.
– Туда можно, оттуда нельзя. Куда лезешь все разом! – крикнул он на полковые повозки,
высоко наложенные турами, которые толпились у въезда.
Спускаясь на первый понтон, братья столкнулись с солдатами, которые, громко разговаривая,
шли оттуда.
– Когда он амунишные получил, значит он в расчете сполностью – вот что…
– Эк, братцы! – сказал другой голос, – как на Сиверную перевалишь, свет увидишь, ей-Богу!
Совсем воздух другой.
– Говори больше! – сказал первый: – намеднись тут же прилетела окаянная, двум матросам
ноги пооборвала, так не говори лучше.
Братья прошли первый понтон, дожидаясь повозки, и остановились на втором, который
местами уже заливало водой. Ветер, казавшийся слабым в поле, здесь был весьма силен и
порывист; мост качало, и волны, с шумом ударяясь о бревна и разрезаясь на якорях и
канатах, заливали доски. Направо туманно-враждебно шумело и чернело море, отделяясь
бесконечно-ровной черной линией от звездного, светло-сероватого в слиянии горизонта; и
далеко где-то светились огни на неприятельском флоте. Налево чернела темная масса
нашего корабля, и слышались удары волн о борта его; виднелся пароход, шумно и быстро
двигавшийся от Северной. Огонь разорвавшейся около него бомбы осветил мгновенно
высоко наваленные туры на палубе, двух человек, стоящих наверху, и белую пену и брызги
зеленоватых волн, разрезаемых пароходом. У края моста сидел, спустив ноги в воду,
какой-то матрос в одной рубахе и топором рубил что-то. Впереди, над Севастополем,
носились те же огни, и громче и громче долетали страшные звуки. Набежавшая волна с моря
разлилась по правой стороне моста и замочила ноги Володе; два солдата, шлепая ногами по
воде, прошли мимо него. Что-то вдруг с треском осветило мост впереди, едущую по нем
повозку и верхового, и осколки, с свистом поднимая брызги, попадали в воду.
– А, Михаил Семеныч! – сказал верховой, останавливая лошадь против старшего Козельцова,
Page 55/326
