Page 214 - Сказки народов мира

После завтрака учитель опять кричал, не дожидаясь, пока Дай-фу

доест его объедки:
— Вымой котел! Подмети пол! Наруби хворосту! Свари рис! Вскипяти
чай! Да не забудь наполнить чаны водой!
Дай-фу трудился с раннего утра, когда на востоке только начинало
светлеть, и до позднего вечера, когда в темном небе загорались звезды. В
этот час учитель расстилал мягкий войлок, поверх войлока — несколько
одеял и кряхтя ложился спать, не забыв приказать своему ученику, чтобы
тот зорко охранял лавку.
Жизнь Дай-фу была нелегка, но мальчик не жаловался. Он убирал в
доме, подметал пол, а его уши слушали, какие советы дает лекарь своим
больным; он рубил хворост, разжигал огонь, а глаза его смотрели, из каких
трав варит лекарь снадобья. Он сторожил лавку и при лунном свете
выводил пальцем на земляном полу иероглифы, что были написаны на
маленьких выдвижных ящичках шкафа с лекарствами, а в безлунные
темные ночи, когда названия лекарств нельзя было ни прочесть, ни
написать, он про себя тихонько твердил их наизусть.

Так прошел год, второй и третий. Дай-фу узнал все, что знал сам
старый врач. Он умел теперь разгадать с первого взгляда, какая болезнь
мучит больного и какое лекарство может ему помочь.
Он помнил, как пахнет каждая травка из ста сортов целебных трав, и
знал, из какого растения готовят отвар, из какого — настой, из какого —
мазь.
И вот однажды он сказал врачу:
— Травы, произрастающие на земле, должны лечить всех людей,
живущих на земле. Вы, врачи, лечите только богатых, а я буду лечить
только бедных. Завтра утром я ухожу от тебя.
Старый врач презрительно усмехнулся и ответил:
— Если бы каждый нищий, которому вздумается, мог стать врачом и
открыть лекарственную лавку, небо давно бы рухнуло. Но пока оно прочно

высится над нами и крепко держит небесные светила.
Больше он не сказал своему ученику ни слова.
На следующий день Дай-фу навсегда покинул лавку врача. Сборы его
были недолги, ведь все, что юноша накопил за три года, хранилось в его
памяти.
Он весело зашагал по дороге и к закату пришел в родную деревню.
Фанза его почти развалилась, циновки истлели; только и было у него теперь
имущества, что треснувший котел. Однако Дай-фу не печалился, потому
что приветливое слово дороже серебра и золота, а соседи встретили его