Page 17 - В дурном обществе

сова, обеспокоенная нашей возней, вылетела из темного угла, мелькнула, распластавшись на
фоне голубого неба в пролете, и шарахнулась вон.

Я почувствовал прилив судорожного страха.

— Подымай! — крикнул я товарищу, схватившись за ремень.

— Не бойся, не бойся! — успокаивал он, приготовляясь поднять меня на свет дня и солнца.

Но вдруг лицо его исказилось от страха; он вскрикнул и мгновенно исчез, спрыгнув с окна. Я
инстинктивно оглянулся и увидел странное явление, поразившее меня, впрочем, больше
удивлением, чем ужасом.

Темный предмет нашего спора, шапка или ведро, оказавшийся в конце концов горшком,
мелькнул в воздухе и на глазах моих скрылся под престолом. Я успел только разглядеть
очертания небольшой, как будто детской руки.

Трудно передать мои ощущения в эту минуту. Я не страдал; чувство, которое я испытывал,
нельзя даже назвать страхом. Я был на том свете. Откуда-то, точно из другого мира, в
течение нескольких секунд доносился до меня быстрою дробью тревожный топот трех пар
детских ног. Но вскоре затих и он. Я был один, точно в гробу, в виду каких-то странных и
необъяснимых явлений.

Времени для меня не существовало, поэтому я не мог сказать, скоро ли я услышал под
престолом сдержанный шепот.

— Почему же он не лезет себе назад?

— Видишь, испугался.

Первый голос показался мне совсем детским; второй мог принадлежать мальчику моего
возраста. Мне показалось также, что в щели старого престола сверкнула пара черных глаз.

— Что же он теперь будет делать? — послышался опять шепот.

— А вот погоди, — ответил голос постарше.

Под престолом что-то сильно завозилось, он даже как будто покачнулся, и в то же мгновение
из-под него вынырнула фигура.

Это был мальчик лет девяти, больше меня, худощавый и тонкий, как тростинка. Одет он был
в грязной рубашонке, руки держал в карманах узких и коротких штанишек. Темные курчавые
волосы лохматились над черными задумчивыми глазами.

Хотя незнакомец, явившийся на сцену столь неожиданным и странным образом, подходил ко
мне с тем беспечно-задорным видом, с каким всегда на нашем базаре подходили друг к другу
мальчишки, готовые вступить в драку, но всё же, увидев его, я сильно ободрился. Я
ободрился еще более, когда из-под того же престола, или, вернее, из люка в полу часовни,
который он покрывал, сзади мальчика показалось еще грязное личико, обрамленное
белокурыми волосами и сверкавшее на меня детски-любопытными голубыми глазами.

Я несколько отодвинулся от стены и, согласно рыцарским правилам нашего базара, тоже
положил руки в карманы. Это было признаком, что я не боюсь противника и даже отчасти
намекаю на мое к нему презрение.

Мы стали друг против друга и обменялись взглядами. Оглядев меня с головы до ног,
мальчишка спросил:

Page 17/41