Page 28 - Дубровский

посещением, приняв оное знаком уважения от человека, знающего свет; он по обыкновению
своему стал угощать его смотром своих заведений и повел на псарный двор. Но князь чуть не
задохся в собачьей атмосфере, и спешил выдти вон, зажимая нос платком, опрысканным
духами. Старинный сад с его стрижеными липами, четвероугольным прудом и правильными
аллеями ему не понравился; он любил английские сады и так называемую природу, но хвалил
и восхищался; слуга пришел доложить, что кушание поставлено. Они пошли обедать. Князь
прихрамывал, устав от своей прогулки, и уже раскаиваясь в своем посещении.
Но в зале встретила их Марья Кириловна, и старый волокита был поражен ее красотой.
Троекуров посадил гостя подле ее. Князь был оживлен ее присутствием, был весел и успел
несколько раз привлечь ее внимание любопытными своими рассказами. После обеда Кирила
Петрович предложил ехать верхом, но князь извинился, указывая на свои бархатные сапоги –
и шутя над своею подагрой – он предпочел прогулку в линейке, с тем чтоб не разлучаться с
милою своей соседкою. Линейку заложили. Старики и красавица сели втроем и поехали.
Разговор не прерывался. Марья Кириловна с удовольствием слушала льстивые и веселые
приветствия светского человека, как вдруг Верейский, обратясь к Кирилу Петровичу, спросил
у него, что значит это погорелое строение, и ему ли оно принадлежит? – – Кирила Петрович
нахмурился; воспоминания, возбуждаемые в нем погорелой усадьбою, были ему неприятны.
Он отвечал, что земля теперь его и что прежде принадлежала она Дубровскому. –
Дубровскому, – повторил Верейский, – как, этому славному разбойнику? – Отцу его, –
отвечал Троекуров, – да и отец-то был порядочный разбойник.
– Куда же девался наш Ринальдо? жив ли он, схвачен ли он?
– И жив и на воле – и покаместь у нас будут исправники за одно с ворами, до тех пор не
будет он пойман; кстати, князь, Дубровский побывал ведь у тебя в Арбатове?
– Да, прошлого году он, кажется, что-то сжег или разграбил... Не правда ли, Марья
Кириловна, что было бы любопытно познакомиться покороче с этим романтическим героем?
– Чего любопытно! – сказал Троекуров, – она знакома с ним – он целые три недели учил
ее музыки, да слава богу не взял ничего за уроки. –Тут Кирила Петрович начал рассказывать
повесть о своем французе-учителе. Марья Кириловна сидела как на иголках, Верейский
выслушал с глубоким вниманием, нашел все это очень странным, и переменил разговор.
Возвратясь он велел подавать свою карету, и не смотря на усильные просьбы Кирила
Петровича остаться ночевать, уехал тотчас после чаю. Но прежде просил Кирила Петровича
приехать к нему в гости с Марьей Кириловной – и гордый Троекуров обещался, ибо, взяв в
уважение княжеское достоинство, две звезды и 3000 душ родового имения, он до некоторой
степени почитал князя Верейского себе равным.
Два дня спустя после сего посещения Кирила Петрович отправился с дочерью в гости к
князю Верейскому. Подъезжая к Арбатову он не мог не любоваться чистыми и веселыми
избами крестьян и каменным господским домом – выстроенным во вкусе английских замков.
Перед домом расстилался густозеленый луг, на коем паслись швейцарские коровы, звеня
своими колокольчиками. Пространный парк окружал дом со всех сторон. Хозяин встретил
гостей у крыльца, и подал руку молодой красавице. Они вошли в великолепную залу, где стол
был накрыт на три прибора. Князь подвел гостей к окну, и им открылся прелестный вид. Волга
протекала перед окнами, по ней шли нагруженные барки под натянутыми парусами и
мелькали рыбачьи лодки, столь выразительно прозванные душегубками. За рекою – тянулись
холмы и поля, несколько деревень оживляли окрестность. Потом они занялись рассмотрением
галлерей картин, купленных князем в чужих краях. Князь объяснял Марьи Кириловне их
различное содержание, историю живописцев, указывал на достоинство и недостатки. Он
говорил о картинах не на условленном языке педантического знатока, но с чувством и
воображением. Марья Кириловна слушала его с удовольствием. Пошли за стол. Троекуров
отдал полную справедливость винам своего Амфитриона и искусству его повара, а Марья
Кириловна не чувствовала ни малейшего замешательства или принуждения в беседе с
человеком, которого видела она только во второй раз отроду. После обеда хозяин предложил
гостям пойти в сад. Они пили кофей в беседке на берегу широкого озера, усеянного