Page 113 - Мифы Древней Греции

мечом конец бревна, заострил его, обжег на углях и спрятал. Вечером

вернулся со стадом циклоп. Опять убил он двух моих спутников и, окончив
свой отвратительный ужин, хотел лечь спать. Но я подошел к нему и
предложил чашу вина. Выпил вино циклоп и сказал мне:
– Налей мне еще да скажи, как зовут тебя, я хочу приготовить тебе
подарок.
Налил я циклопу вторую чашу, он потребовал третью, налил я и
третью. Подавая ее, сказал я циклопу:
– Ты хочешь знать мое имя? Меня зовут Никто.
– Ну, слушай же, Никто, тебя съем я последним, это будет моим
подарком тебе, – так ответил мне со смехом циклоп. Выпил он третью
чашу, охмелел, повалился на землю и заснул.
Тогда дал я знак товарищам, схватили мы заостренный конец бревна,
разожгли его на костре и выжгли им глаз циклопу. Заревел он от страшной
боли, вырвал из глаза дымящийся кол и стал звать на помощь других
циклопов. Сбежались они и стали спрашивать:
– Что случилось с тобой, Полифем? Кто обидел тебя? Не похитили ли

у тебя твои стада? Зачем ты разбудил нас?
Им отвечал, дико взревев, Полифем:
– Меня не силой, а хитростью губит Никто!
Рассердились циклопы и крикнули Полифему:
– Если никто тебя не обидел, то незачем так реветь! Если же ты
заболел, то такова воля Зевса, а ее никто не изменит.
С этими словами удалились циклопы.
Настало утро. С громкими стонами отодвинул от входа скалу Полифем
и стал выпускать в поле стадо, ощупывая руками спину каждой овцы и
каждой козы. Тогда я связал по три барана и под среднего привязал по
одному из своих товарищей. Сам же я, вцепившись руками в густую шерсть
громадного барана, любимца Полифема, повис под ним. Прошли бараны с
привязанными под ними моими спутниками мимо Полифема. Последним

шел баран, под которым висел я. Остановил его Полифем, стал ласкать и
жаловаться на свою беду, на то, что обидел его дерзкий Никто. Наконец,
пропустил он и этого барана. Так спаслись мы от верной гибели. Скорее
погнали мы стадо Полифема к кораблю, где ждали нас товарищи. Не дал я
товарищам оплакивать погибших. Быстро вошли мы на корабль, захватив
овец Полифема, и отплыли от берега. Когда отплыли мы на такое
расстояние, на которое слышен голос человека, я громко крикнул циклопу:
– Слушай, циклоп! Своей жестокостью ты сам навлек на себя кару
Зевса. Больше не будешь ты убивать и пожирать несчастных странников.