Page 118 - Мифы Древней Греции

Ахеронт впадают Коцит и Пирифлегетон [44] . Придя туда, вырыл я мечом
глубокую яму, совершил над ней три возлияния медом, вином и водой,
пересыпав все ячменной мукой, и заколол над ямой жертвы. Кровь жертв
лилась в яму. Великой толпой слетались к яме души умерших и подняли
спор о том, кому первому напиться жертвенной крови. Здесь были души
невест, юношей, старцев и мужей, сраженных в битвах. Ужас объял меня и
моих спутников. Сожгли мы жертвы и воззвали к мрачному богу Аиду и
жене его богине Персефоне. Обнажил я меч и сел пред ямой, чтобы не
допускать к ней души умерших. Первой приблизилась душа юного
Эльпенора. Раньше нас домчалась душа его до врат царства умерших.
Молил меня Эльпенор предать его тело погребению, чтобы душа его могла
найти успокоение в царстве Аида. Обещал я исполнить его просьбу.
Прилетела к яме и душа моей матери Антиклеи. Она была жива, когда я

покидал Итаку. Как ни больно мне было, но и ее не подпустил я к яме, так
как первым должен был напиться крови прорицатель Тиресий. Наконец
явилась душа Тиресия. Напившись крови, обратилась ко мне бесплотная
душа и поведала, что гневается на меня бог Посейдон, колебатель земли, за
то, что ослепил я его сына, циклопа Полифема. Но и против воли
Посейдона достигну я родины, так предсказал мне Тиресий, если только
мои спутники не тронут быков Гелиоса на острове Тринакрия [45] . Но если
убьют быков мои спутники, то их всех постигнет гибель, один я спасусь и
после великих бедствий вернусь домой. Там отомщу я женихам, но после,

взяв весло, я должен буду странствовать до тех пор, пока не встречу народ,
не знающий мореплавания, не видавший никогда кораблей; узнаю я этот
народ по тому, что встреченный мною спросит меня, зачем несу я на плече
лопату. В этой стране я должен принести жертву Посейдону и только после
этого вернуться домой. Дома же должен я принести богатую жертву всем
богам; только тогда буду я мирно жить в Итаке до самой смерти. Вот что
предсказал мне вещий Тиресий и удалился. Много видел я душ. Душа
матери рассказала мне, напившись крови, что делалось в родной Итаке до
ее смерти, и успокоила меня, сказав, что живы и отец мой Лаэрт, и
Пенелопа, и юный Телемах. Хотел я обнять мою нежно любимую мать, три
раза простирал я к ней руки, но трижды ускользала легкая тень ее. Видал я
в царстве Аида тени многих героев, но всех перечислить я не в силах, на
это не хватило бы и ночи. Поздно теперь, пора прервать мне рассказ, пора
идти всем на покой.