Page 28 - Рассказы. Повести. Пьесы

мешочек и снимает рубаху. Сбросить порты не хватает у него терпения, и он, перекрестясь,
балансируя худыми, темными руками, лезет в портах в воду… Шагов пятьдесят он проходит
по илистому дну, но затем пускается вплавь.
— Постой, ребятушки! — кричит он. — Постой! Не вытаскивайте его зря, упустите.
Надо умеючи!..
Ефим присоединяется к плотникам, и все трое, толкая друг друга локтями и коленями,
пыхтя и ругаясь, толкутся на одном месте… Горбатый Любим захлебывается, и воздух
оглашается резким, судорожным кашлем.
— Где пастух? — слышится с берега крик. — Ефи-им! Пастух! Где ты? Стадо в сад
полезло! Гони, гони из саду! Гони! Да где ж он, старый разбойник?
Слышатся мужские голоса, затем женский… Из-за решетки барского сада показывается
барин Андрей Андреич в халате из персидской шали и с газетой в руке… Он смотрит
вопросительно по направлению криков, несущихся с реки, и потом быстро семенит к
купальне…
— Что здесь? Кто орет? — спрашивает он строго, увидав сквозь ветви ивняка три
мокрые головы рыболовов. — Что вы здесь копошитесь?
— Ры… рыбку ловим… — лепечет Ефим, не поднимая головы.
— А вот я тебе задам рыбку! Стадо в сад полезло, а он рыбку!.. Когда же купальня
будет готова, черти? Два дня как работаете, а где ваша работа?
— Бу… будет готова… — кряхтит Герасим. — Лето велико, успеешь еще,
вашескородие, помыться… Пфррр… Никак вот тут с налимом не управимся… Забрался под
корягу и словно в норе: ни туда ни сюда…
— Налим? — спрашивает барин и глаза его подергиваются лаком. — Так тащите его
скорей!
— Ужо дашь полтинничек… Удружим ежели… Здоровенный налим, что твоя
купчиха… Стоит, вашескородие, полтинник… за труды… Не мни его, Любим, не мни, а то
замучишь! Подпирай снизу! Тащи-ка корягу кверху, добрый человек… как тебя? Кверху, а
не книзу, дьявол! Не болтайте ногами!
Проходит пять минут, десять… Барину становится невтерпеж.
— Василий! — кричит он, повернувшись к усадьбе. — Васька! Позовите ко мне
Василия!
Прибегает кучер Василий. Он что-то жует и тяжело дышит.
— Полезай в воду, — приказывает ему барин, — помоги им вытащить налима…
Налима не вытащат!
Василий быстро раздевается и лезет в воду.
— Я сичас… — бормочет он. — Где налим? Я сичас… Мы это мигом! А ты бы ушел,
Ефим! Нечего тебе тут, старому человеку, не в свое дело мешаться! Который тут налим? Я
его сичас… Вот он! Пустите руки!
— Да чего пустите руки? Сами знаем: пустите руки! А ты вытащи!
— Да нешто его так вытащишь? Надо за голову!
— А голова под корягой! Знамо дело, дурак!
— Ну, не лай, а то влетит! Сволочь!
— При господине барине и такие слова… — лепечет Ефим. — Не вытащите вы,
братцы! Уж больно ловко он засел туда!
— Погодите, я сейчас… — говорит барин и начинает торопливо раздеваться. — Четыре
вас дурака, и налима вытащить не можете!
Раздевшись, Андрей Андреич дает себе остынуть и лезет в воду. Но и его
вмешательство не ведет ни к чему.
— Подрубить корягу надо! — решает, наконец, Любим. — Герасим, сходи за топором!
Топор подайте!
— Пальцев-то себе не отрубите! — говорит барин, когда слышатся подводные удары
топора о корягу. — Ефим, пошел вон отсюда! Постойте, я налима вытащу… Вы не тово…