Page 286 - Рассказы. Повести. Пьесы

— Если б я был молод!
Он вдруг подошел к Алехину и стал пожимать ему то одну руку, то другую.
— Павел Константиныч, — проговорил он умоляющим голосом, — не успокаивайтесь,
не давайте усыплять себя! Пока молоды, сильны, бодры, не уставайте делать добро! Счастья
нет и не должно его быть, а если в жизни есть смысл и цель, то смысл этот и цель вовсе не в
нашем счастье, а в чем-то более разумном и великом. Делайте добро!
И всё это Иван Иваныч проговорил с жалкой, просящею улыбкой, как будто просил
лично для себя.
Потом все трое сидели в креслах, в разных концах гостиной, и молчали. Рассказ Ивана
Иваныча не удовлетворил ни Буркина, ни Алехина. Когда из золотых рам глядели генералы и
дамы, которые в сумерках казались живыми, слушать рассказ про беднягу-чиновника,
который ел крыжовник, было скучно. Хотелось почему-то говорить и слушать про изящных
людей, про женщин. И то, что они сидели в гостиной, где всё — и люстра в чехле, и кресла, и
ковры под ногами говорили, что здесь когда-то ходили, сидели, пили чай вот эти самые
люди, которые глядели теперь из рам, и то, что здесь теперь бесшумно ходила красивая
Пелагея, — это было лучше всяких рассказов.
Алехину сильно хотелось спать; он встал по хозяйству рано, в третьем часу утра, и
теперь у него слипались глаза, но он боялся, как бы гости не стали без него рассказывать
что-нибудь интересное, и не уходил. Умно ли, справедливо ли было то, что только что
говорил Иван Иваныч, он не вникал; гости говорили не о крупе, не о сене, не о дегте, а о
чем-то, что не имело прямого отношения к его жизни, и он был рад и хотел, чтобы они
продолжали…
— Однако пора спать, — сказал Буркин, поднимаясь. — Позвольте пожелать вам
спокойной ночи.
Алехин простился и ушел к себе вниз, а гости остались наверху. Им обоим отвели на
ночь большую комнату, где стояли две старые деревянные кровати с резными украшениями
и в углу было распятие из слоновой кости; от их постелей, широких, прохладных, которые
постилала красивая Пелагея, приятно пахло свежим бельем.
Иван Иваныч молча разделся и лег.
— Господи, прости нас грешных! — проговорил он и укрылся с головой.
От его трубочки, лежавшей на столе, сильно пахло табачным перегаром, и Буркин
долго не спал и всё никак не мог понять, откуда этот тяжелый запах.
Дождь стучал в окна всю ночь.
1898

О любви

На другой день к завтраку подавали очень вкусные пирожки, раков и бараньи котлеты;
и пока ели, приходил наверх повар Никанор справиться, что гости желают к обеду. Это был
человек среднего роста, с пухлым лицом и маленькими глазами, бритый, и казалось, что усы
у него были не бриты, а выщипаны.
Алехин рассказал, что красивая Пелагея была влюблена в этого повара. Так как он был
пьяница и буйного нрава, то она не хотела за него замуж, но соглашалась жить так. Он же
был очень набожен, и религиозные убеждения не позволяли ему жить так; он требовал,
чтобы она шла за него, и иначе не хотел, и бранил ее, когда бывал пьян, и даже бил. Когда он
бывал пьян, она пряталась наверху и рыдала, и тогда Алехин и прислуга не уходили из дому,
чтобы защитить ее в случае надобности.
Стали говорить о любви.
— Как зарождается любовь, — сказал Алехин, — почему Пелагея не полюбила
кого-нибудь другого, более подходящего к ней по ее душевным и внешним качествам, а
полюбила именно Никанора, этого мурло, — тут у нас все зовут его мурлом, — поскольку в
любви важны вопросы личного счастья — всё это неизвестно и обо всем этом можно