Page 13 - Человек-амфибия

спасителем.
— От чего же он спасает их?
— От смерти. Они говорят, что он всесилен. Сальватор может творить чудеса. Он
держит в своих пальцах жизнь и смерть. Хромым он делает новые ноги, живые ноги, слепым
дает зоркие, как у орла, глаза и даже воскрешает мертвых.
— Проклятие! — проворчал Зурита, подбивая пальцами снизу вверх пушистые усы. —
В заливе морской дьявол, над заливом — бог. Не думаешь ли ты, Бальтазар, что дьявол и бог
могут помогать друг другу?
— Я думаю, что нам следовало бы убраться отсюда как можно скорее, пока еще наши
мозги не свернулись, как скисшее молоко, от всех этих чудес.
— Видел ли ты сам кого-нибудь из исцеленных Сальватором?
— Да, видел. Мне показывали человека со сломанной ногой. Побывав у Сальватора,
этот человек бегает, как мустанг. Еще я видел воскрешенного Сальватором индейца. Вся
деревня говорит, что этот индеец, когда его несли к Сальватору, был холодным трупом —
череп расколот, мозги наружу. А от Сальватора он пришел живой и веселый. Женился после
смерти. Хорошую девушку взял. И еще я видел детей индейцев…
— Значит, Сальватор принимает у себя посторонних?
— Только индейцев. И они идут к нему отовсюду: с Огненной Земли и Амазонки, из
пустыни Атакамы и Асунсьона.
Получив эти сведения от Бальтазара, Зурита решил съездить в Буэнос-Айрес.
Там он узнал, что Сальватор лечит индейцев и пользуется среди них славой
чудотворца. Обратившись к врачам, Зурита узнал, что Сальватор талантливый и даже
гениальный хирург, но человек с большими чудачествами, как многие выдающиеся люди.
Имя Сальватора было широко известно в научных кругах Старого и Нового Света. В
Америке он прославился своими смелыми хирургическими операциями. Когда положение
больных считалось безнадежным и врачи отказывались делать операцию, вызывали
Сальватора. Он никогда не отказывался. Его смелость и находчивость были беспредельны.
Во время империалистической войны он был на французском фронте, где занимался почти
исключительно операциями черепа. Много тысяч человек обязаны ему своим спасением.
После заключения мира он уехал к себе на родину, в Аргентину. Врачебная практика и
удачные земельные спекуляции дали Сальватору огромное состояние. Он купил большой
участок земли недалеко от Буэнос-Айреса, обнес его огромной стеной — одна из его
странностей — и, поселившись там, прекратил всякую практику. Он занимался только
научной работой в своей лаборатории. Теперь он лечил и принимал индейцев, которые
называли его богом, сошедшим на землю.
Зурите удалось узнать еще одну подробность, касавшуюся жизни Сальватора. Там, где
сейчас находятся обширные владения Сальватора, до войны стоял небольшой дом с садом,
также обнесенный каменной стеной. Все время, пока Сальватор находился на фронте, дом
этот сторожили негр и несколько огромных собак. Ни одного человека не пропускали во
двор эти неподкупные сторожа.
В последнее время Сальватор окружил себя еще большей таинственностью. Он не
принимает у себя даже бывших товарищей по университету.
Узнав все это, Зурита решил:
«Если Сальватор врач, он не имеет права отказаться принять больного. Почему бы мне
не заболеть? Я проникну к Сальватору под видом больного, а потом будет видно».
Зурита отправился к железным воротам, охранявшим владения Сальватора, и начал
стучать. Стучал долго и упорно, но ему никто не открывал. Взбешенный, Зурита взял
большой камень и начал бить им в ворота, подняв шум, который мог бы разбудить мертвых.
Далеко за стеной залаяли собаки, и, наконец, волчок в двери приоткрылся.
— Что надо? — спросил кто-то на ломаном испанском языке.
— Больной, отоприте скорей, — ответил Зурита.
— Больные так не стучат, — спокойно возразил тот же голос, и в волчке показался чей-