Page 19 - Человек-амфибия

различал индейские слова. Но иногда к детским голосам присоединялись чьи-то еще более
тонкие, визжащие голоса, как будто спорившие с детьми и говорившие на каком-то
непонятном наречии.
Однажды, встретив Кристо в саду, Сальватор подошел к нему и, по обычаю глядя
прямо в глаза, сказал:
— Ты уже месяц работаешь у меня, Кристо, и я доволен тобой. В нижнем саду заболел
один из моих слуг. Ты заменишь его. Ты увидишь там много нового. Но помни наш уговор:
крепко держи язык за зубами, если не хочешь потерять его.
— Я уже почти разучился говорить среди ваших немых слуг, — ответил Кристо.
— Тем лучше. Молчание — золото. Если ты будешь молчать, ты получишь много
золотых пезо. Я надеюсь через две недели поставить на ноги моего больного слугу. Кстати,
ты хорошо знаешь Анды?
— Я родился в горах.
— Прекрасно. Мне нужно будет пополнить мой зверинец новыми животными и
птицами. Я возьму тебя с собой. А теперь иди. Джим проводит тебя в нижний сад.
Ко многому уже привык Кристо. Но то, что он увидел в нижнем саду, превосходило его
ожидания.
На большом, освещенном солнцем лугу резвились голые дети и обезьяны. Это были
дети разных индейских племен. Среди них были и совсем маленькие — не более трех лет,
старшим было лет двенадцать. Эти дети были пациентами Сальватора. Многие из них
перенесли серьезные операции и были обязаны Сальватору своей жизнью.
Выздоравливающие дети играли, бегали в саду, а потом, когда силы их возвращались,
родители брали их домой.
Кроме детей, здесь жили обезьяны. Бесхвостые обезьяны. Обезьяны без клочка шерсти
на теле.
Самое удивительное — все обезьяны, одни лучше, другие хуже, умели говорить. Они
спорили с детьми, бранились, визжали тонкими голосами. Но все же обезьяны мирно
уживались с детьми и ссорились с ними не больше, чем дети между собой.
Кристо подчас не мог решить, настоящие ли это обезьяны или люди.
Когда Кристо ознакомился с садом, он заметил, что этот сад меньше, чем верхний, и
еще круче спускается к заливу, упираясь в отвесную, как стена, скалу.
Море находилось, вероятно, недалеко за этой стеной. Из-за стены долетал гул морского
прибоя.
Обследовав через несколько дней эту скалу, Кристо убедился, что она искусственная. В
густых зарослях глициний Кристо обнаружил серую железную дверь, выкрашенную под
цвет скал, совершенно сливавшуюся с ними.
Кристо прислушался. Ни один звук, кроме прибоя, не долетал из-за скалы. Куда вела
эта узкая дверь? На берег моря?
Вдруг послышался возбужденный детский крик. Дети смотрели на небо. Кристо поднял
голову и увидел небольшой красный детский шар, медленно летевший через сад. Ветер
относил шар в сторону моря.
Обычный детский шар, пролетавший над садом, очень взволновал Кристо. Он стал
беспокоиться. И как только выздоровевший слуга вернулся, Кристо отправился к Сальватору
и сказал ему:
— Доктор! Скоро мы едем в Анды, быть может, надолго. Разрешите мне повидаться с
дочерью и внучкой.
Сальватор не любил, когда его слуги уходили со двора, и предпочитал иметь одиноких.
Кристо молчаливо ждал, глядя в глаза Сальватора.
Сальватор, холодно посмотрев на Кристо, напомнил ему:
— Помни наш уговор. Береги язык! Возвращайся не позже как через три дня. Подожди!
Сальватор удалился в другую комнату и вынес оттуда замшевый мешочек, в котором
позванивали золотые пезо.