Page 15 - Дикая собака Динго,или Повесть о первой любви

Она, словно мирясь сама с собой, сказала:
– Ну ладно, забудем все.
Она распахнула дверь. Громкий крик встретил ее на пороге.
А она уже улыбалась. Так человек, вошедший с морозу в избу и еще не различая с холода
ни лиц, ни предметов в доме, все же улыбается заранее и теплу и словам, которые еще не
сказаны, но которые – он знает – не будут враждебны ему.
– Таня, к нам! – кричали одни.
– Таня, с нами садись! – кричали другие.
А Филька сделал на парте стойку – прекрасную стойку, которой мог бы позавидовать
каждый мальчик, хотя вид у него был при этом печальный.
А Таня все улыбалась.
Она выбрала Женю в подруги и села с ней рядом, как в лагере у костра, а Филька
поместился сзади.
И в ту же минуту в класс вошла Александра Ивановна, учительница русского языка.
Она поднялась на кафедру и тотчас же сошла с нее.
«Ибо, – подумала она, – если четыре крашеные доски могут возвысить человека над
другими, то этот мир ничего не стоит».
И, тщательно обойдя кафедру, она приблизилась к ученикам настолько, что между ними
и ею уже не было никаких преград, кроме собственных недостатков каждого.
Она была молода, лицо у нее было свежее, взгляд светлый и спокойный, невольно
привлекавший к себе внимание самых отчаянных шалунов. И всегда на ее черном платье
сияла маленькая звездочка, выточенная из уральского камня.
И странно: ее свежесть и молодость дети никогда не принимали за неопытность, над
которой они не упустили бы случая посмеяться. Они никогда не смеялись над ней.
– Ребята! – сказала она, после долгого летнего перерыва пробуя свой голос. Он был у нее
по-прежнему глубок и тоже невольно привлекал к себе внимание. – Ребята! – сказала она. –
Сегодня праздник – мы начинаем учиться, и я рада, что снова с вами, снова буду вашим
классным руководителем – вот уже который год. Все вы выросли за это время, а я немного
постарела. Но все же учились мы всегда отлично.
И она, разумеется, до конца сказала бы все, что полагалось сказать детям перед началом
нового года, если бы в класс в это время не вошли два новых ученика. Это были те самые
мальчики, которых Таня встретила на пристани утром. Один – худой и высокий, другой –
низенький, с толстыми щеками, придававшими ему вид настоящей бестии.
Все посмотрели на них с любопытством. Но никто из этих сорока мальчиков и девочек,
беспокойно сидевших на партах, не поглядел на них с таким ожиданием, как Таня. Вот сейчас
она узнает, кто из них причинил ей муку, гораздо большую, чем страх. Может быть, все-таки
это Коля.
Учительница спросила, как их зовут.
Толстый мальчик ответил:
– Годило-Годлевский.
А худой сказал:
– Борщ.
«Значит, в самом деле „они“ не приехали, – подумала с облегчением Таня и снова
сказала себе: – Ладно, пока забудем все».
Зато учительнице смех, зазвеневший в классе, не возвещал хорошего начала. Однако она
сказала:
– Итак, мы начнем занятия. Я надеюсь, что за лето, ребята, вы ничего не забыли.
Филька громко вздохнул.
Учительница секунду смотрела на него. Но взгляд ее не был строгим. Она решила быть
сегодня снисходительной к детям. Все же это их праздник, и пусть кажется им, что сегодня
она у них в гостях.
– Что ты вздыхаешь, Филька? – спросила она.