Page 40 - Дикая собака Динго,или Повесть о первой любви

Таня подошла к патефону, радуясь, что может хоть на секунду повернуться ко всем
спиной.
Она усердно крутила ручку, и черный сверкающий круг вертелся перед ее глазами, и,
трудолюбивая, как лошадь, ходила по своей борозде игла. Она пела в три голоса и пела в один,
она играла, играла, словно целый хор медных труб и флейт, как светлые духи, поселился на ее
острие.
А Коли не было.
«Где же он?» – думала с тоской Таня.
За ее спиной, колыхая маленькую пихту и большой бумажный абажур под потолком,
танцевали дети. С ними вместе танцевал отец. Он был очень весел сегодня и плясал прекрасно,
приводя детей в восторг.
– Посмотри же, Таня, – говорила поминутно мать, – ведь это отец танцует!
– Да, – ответила Таня, – я вижу, мама, он танцует очень хорошо.
Она смотрела на отца. Но мысли и взгляд ее блуждали. И вскоре она поймала себя на
том, что отец, и танец его, и веселье мало привлекают ее внимание сейчас. А ведь совсем
недавно сколько и горьких и сладких чувств толпилось в ее сердце при одной только мысли об
отце! Что с ней? Она все время думает о Коле.
«Где же он теперь? У Жени сегодня тоже елка».
Но тут Филька с братьями начал тихо кружиться, все расширяя круг. Они заносили ноги
мягко, чуть поднимая их с полу, и то один из них, то другой звал к себе Таню. Они танцевали
танец, какой обыкновенно танцуют веселые эвенки на песчаном берегу Тугура в час, когда
восходит над лесом луна.
Таня вошла в их круг. Она танцевала, поминутно поглядывая на дверь.
– Молодцы! – крикнул восхищенно отец. – Черт возьми, мы будем сегодня веселиться!
Таня, попроси у мамы вина. У меня есть еще для вас подарок.
Мать сказала:
– Отец, не сходи с ума. Вина им нельзя.
– Я знаю твердо только одно, – сказал отец, – нельзя есть волчьих ягод. Но вина по
капельке можно.
– По капельке можно, – повторили за ним разом дети.
И нянька внесла на большом подносе бутылку сладкого вина. А вслед за нянькой вошел
совсем молодой красноармеец Фролов. Он был в тулупе шофера, улыбался всем хитрой
улыбкой, а в руке у него было ведро.
– Фролов, дружок, – сказал отец, – покажи-ка наш подарок ребятам.
Дети сами заглянули в ведро, но увидели там только снег.
– Что это? – спросили они. – Тут снег, и больше ничего не видно.
– А вот сейчас, ребята, – сказал Фролов.
И, запустив руку в ведро, он вытащил из-под снега большой апельсин, потом еще два и
еще. Дети криками встретили эти плоды. Они брали их в руки и тотчас же клали назад, потому
что апельсины были тверды и холодны. Держать их было трудно, как железо, долго лежавшее
на морозе.
– Погодите, ребята, – сказал со смехом отец. – Их надо сначала разморозить. И тогда –
даю слово – они понравятся вам.
Он опустил апельсин в холодную воду, и на поверхности его через мгновение выступил
лед. Он покрывал его тонкой коркой, и апельсин блестел, как шар, висевший на маленькой
пихте. Отец ударил по корке ножом, она раскололась на части, и из осколков льда, тающих
быстро на ладони, вышел круглый и свежий плод. Незнаком и чудесен на севере был его запах
и цвет. И маленький брат Фильки боялся его и не ел.
Сам же Филька принес свой апельсин отцу.