Page 45 - Дикая собака Динго,или Повесть о первой любви

А вот и старый медник тоже проходит через город и кричит на перекрестках: «Лудить,
паять!» Весною он носит свой маленький рельс на плечах, а зимою тащит его на веревке по
снегу, и он скользит, облегчая его труд, – бежит за медником, как собачка. Кому что надо –
скользить или не скользить. Разве это плохо?
И, проводив глазами медника, стучавшего железом, Таня зашагала шире, быстрее
побежала вперед к открытым воротам школы.
Возле школы толпились дети. Но странно, они не входили, а выходили из ворот. Они с
криком бежали навстречу Тане, и она долго не могла понять их слов.
– Буран, – кричали они, – буран! Никакого спектакля не будет!
Матери, кутаясь в шубы, хватали малышей за руки и уводили домой. Иных же уводили
отцы.
Из ворот вышла Александра Ивановна, ведя за собой ту самую девочку, чьи резвые ноги
так часто пересекали Тане дорогу. А за другую руку учительницы держался маленький
мальчик, который, казалось, никуда не хотел уходить.
Таня внимательно огляделась вокруг. Она подняла глаза и увидела небо, разделенное
резко на два разных цвета – черный и синий. Черным оно было левей, на востоке, и стояло там
прямою стеной. И флаг на городской каланче летел вперед, тоже прямой, как струна. На город
надвигался буран. Он плыл высоко, он еще не опускался на землю.
Таня посмотрела на воздух сквозь пальцы. Он был темен уже и сгущался.
«Буран, – с тревогой подумала Таня, – а они на реке».
– Буран! – крикнула Александра Ивановна. – Возвращайся, Таня, домой. Скажи об этом
всем, кого встретишь.
Но Таня не повернула. Она подбежала ближе.
– Я не боюсь бурана, – сказала она. – Я помогу вам. Дайте мне девочку, я отведу ее
домой.
– Она живет далеко, у реки, возле барж.
– Ничего, я знаю, где она живет.
– Ну что ж, отведи, а я отведу мальчишку. Только смотри поскорей возвращайся
домой, – беспокойно сказала учительница.
– Я сделаю все хорошо, – торопливо ответила Таня, – не беспокойтесь, Александра
Ивановна.
Она схватила девочку за руку, и вдвоем они побежали вдоль длинной улицы, где,
несмотря на полдень, хозяйки закрывали ставни на окнах и зажигали в домах огни.
Они бежали быстро, не останавливаясь, только ветер на перекрестках задерживал их.
У реки с высоты Таня увидела баржи, занесенные снегом до мачт. А направо – каток.
Широкий и ровный лед был чист от снега. По краям его на вбитых кольях висели гирлянды из
еловых лап. Они мотались, как снасти на шхуне, застигнутой бурей. А далеко за катком, на
реке, на вершинах открытых гор, как цветы, поднимались на тонких стеблях белые
крутящиеся вихри. На катке никого не было. Только две крошечные фигурки, держась за руки,
катились по краю льда.
Таня сбежала вниз по тропинке и помчалась вдоль берега, поглядывая то на каток, то на
девочку, уже задыхающуюся от бега.
Она остановилась на секунду.
– Это наши, – сказала девочка. – Что же ты им не кричишь?
Но вместо ответа Таня приложила ее руку к своему сердцу:
– Послушай, как бьется.
– У меня уши замерзли, – сказала девочка. – Я ничего не слышу. Идет буран, а они
катаются. Почему ты им не кричишь?
И Таня снова не ответила ей. Она подняла ее на руки и понесла в дом, стоящий на самом
берегу.
Через мгновение Таня снова показалась на пороге дома, уже одна. Она прыгнула вниз на
лед и пошла меж барж по тропинке, где ноги тонули в снегу. Она решила нисколько не