Page 18 - История одного города

Едва простыл след рассыльного, увезшего самозванцев, едва узнали глуповцы, что они
остались совсем без градоначальника, как, движимые силою начальстволюбия, немедленно
впали в анархию.
«И лежал бы град сей и доднесь в оной погибельной бездне, — говорит летописец, —
ежели бы не был извлечен оттоль твердостью и самоотвержением некоторого
неустрашимого штаб-офицера из местных обывателей».
Анархия началась с того, что глуповцы собрались вокруг колокольни и сбросили с
раската двух граждан: Степку да Ивашку. Потом пошли к модному заведению француженки,
девицы де Сан-Кюлот (в Глупове она была известна под именем Устиньи Протасьевны
Трубочистихи; впоследствии же оказалась сестрою Марата 14 и умерла от угрызений
совести) и, перебив там стекла, последовали к реке. Тут утопили еще двух граждан:
Порфишку да другого Ивашку, и, ничего не доспев, разошлись по домам.
Между тем измена не дремала, явились честолюбивые личности, которые задумали
воспользоваться дезорганизацией власти для удовлетворения своим эгоистическим целям. И,
что всего страннее, представительницами анархического элемента явились на сей раз
исключительно женщины.
Первая, которая замыслила похитить бразды глуповского правления, была Ираида
Лукинишна Палеологова, бездетная вдова, непреклонного характера, мужественного
сложения, с лицом темно-коричневого цвета, напоминавшим старопечатные изображения.
Никто не помнил, когда она поселилась в Глупове, так что некоторые из старожилов
полагали, что событие это совпадало с мраком времен. Жила она уединенно, питаясь
скудною пищею, отдавая в рост деньги и жестоко истязуя четырех своих крепостных девок.
Дерзкое свое предприятие она, по-видимому, зрело обдумала. Во-первых, она сообразила,
что городу без начальства ни на минуту оставаться невозможно; во-вторых, нося фамилию
Палеологовых, она видела в этом некоторое тайное указание; в-третьих, не мало предвещало
ей хорошего и то обстоятельство, что покойный муж ее, бывший винный пристав, однажды,
за оскудением, исправлял где-то должность градоначальника. «Сообразив сие, — говорит
„Летописец“, — злоехидная оная Ираидка начала действовать».
Не успели глуповцы опомниться от вчерашних событий, как Палеологова,
воспользовавшись тем, что помощник градоначальника с своими приспешниками засел в
клубе в бостон, извлекла из ножон шпагу покойного винного пристава и, напоив, для
храбрости, троих солдат из местной инвалидной команды, вторглась в казначейство. Оттоль,
взяв в плен казначея и бухгалтера, а казну бессовестно обокрав, возвратилась в дом свой.
Причем бросала в народ медными деньгами, а пьяные ее подручники восклицали: «Вот наша
матушка! теперь нам, братцы, вина будет вволю!»
Когда, на другой день, помощник градоначальника проснулся, все уже было кончено.
Он из окна видел, как обыватели поздравляли друг друга, лобызались и проливали слезы.
Затем, хотя он и попытался вновь захватить бразды правления, но так как руки у него
тряслись, то сейчас же их выпустил. В унынии и тоске он поспешил в городовое управление,
чтоб узнать, сколько осталось верных ему полицейских солдат, но на дороге был схвачен
заседателем Толковниковым и приведен пред Ираидку. Там же застал он связанного
казенных дел стряпчего, который тоже ожидал своей участи.
— Признаете ли вы меня за градоначальницу? — кричала на них Ираидка.
— Если ты имеешь мужа и можешь доказать, что он здешний градоначальник, то
признаю! — твердо отвечал мужественный помощник градоначальника. Казенных дел
стряпчий трясся всем телом и трясением этим как бы подтверждал мужество своего
сослуживца.
— Не о том вас спрашивают, мужняя ли я жена или вдова, а о том, признаете ли вы

14 Марат в то время не был известен; ошибку эту, впрочем, можно объяснить тем, что события описывались
«Летописцем», по-видимому, не по горячим следам, а несколько лет спустя. — Изд .