Page 19 - История одного города

меня градоначальницею? — пуще ярилась Ираидка.
— Если более ясных доказательств не имеешь, то не признаю! — столь твердо отвечал
помощник градоначальника, что стряпчий защелкал зубами и заметался во все стороны.
— Что с ними толковать! на раскат их! — вопил Толковников и его единомышленники.
Нет сомнения, что участь этих оставшихся верными долгу чиновников была бы весьма
плачевна, если б не выручило их непредвиденное обстоятельство. В то время, когда Ираида
беспечно торжествовала победу, неустрашимый штаб-офицер не дремал и, руководясь
пословицей: «Выбивай клин клином», научил некоторую авантюристку, Клемантинку де
Бурбон, предъявить права свои. Права эти заключались в том, что отец ее, Клемантинки,
кавалер де Бурбон, был некогда где-то градоначальником и за фальшивую игру в карты от
должности той уволен. Сверх сего, новая претендентша имела высокий рост, любила пить
водку и ездила верхом по-мужски. Без труда склонив на свою сторону четырех солдат
местной инвалидной команды и будучи тайно поддерживаема польскою интригою, эта
бездельная проходимица овладела умами почти мгновенно. Опять шарахнулись глуповцы к
колокольне, сбросили с раската Тимошку да третьего Ивашку, потом пошли к Трубочистихе
и дотла разорили ее заведение, потом шарахнулись к реке и там утопили Прошку да
четвертого Ивашку.
В таком положении были дела, когда мужественных страдальцев повели к раскату. На
улице их встретила предводимая Клемантинкою толпа, посреди которой недреманным оком
бодрствовал неустрашимый штаб-офицер. Пленников немедленно освободили.
— Что, старички! признаете ли вы меня за градоначальницу? — спросила беспутная
Клемантинка.
— Ежели ты имеешь мужа и можешь доказать, что он здешний градоначальник, то
признаем! — мужественно отвечал помощник градоначальника.
— Ну, Христос с вами! отведите им по клочку земли под огороды! пускай сажают
капусту и пасут гусей! — кротко сказала Клемантинка и с этим словом двинулась к дому, в
котором укрепилась Ираидка.
Произошло сражение; Ираидка защищалась целый день и целую ночь, искусно
выставляя вперед пленных казначея и бухгалтера.
— Сдайся! — говорила Клемантинка.
— Покорись, бесстыжая! да уйми своих кобелей! — храбро отвечала Ираидка.
Однако к утру следующего дня Ираидка начала ослабевать, но и то благодаря лишь
тому обстоятельству, что казначей и бухгалтер, проникнувшись гражданскою храбростью,
решительно отказались защищать укрепление. Положение осажденных сделалось весьма
сомнительным. Сверх обязанности отбивать осаждающих, Ираидке необходимо было
усмирять измену в собственном лагере. Предвидя конечную гибель, она решилась умереть
геройскою смертью и, собрав награбленные в казне деньги, в виду всех взлетела на воздух
вместе с казначеем и бухгалтером.
Утром помощник градоначальника, сажая капусту, видел, как обыватели вновь
поздравляли друг друга, лобызались и проливали слезы. Некоторые из них до того
осмелились, что даже подходили к нему, хлопали по плечу и в шутку называли свинопасом.
Всех этих смельчаков помощник градоначальника, конечно, тогда же записал на бумажку.
Вести о «глуповском нелепом и смеха достойном смятении» достигли, наконец, и до
начальства. Велено было «беспутную оную Клемантинку, сыскав, представить, а которые
есть у нее сообщники, то и тех, сыскав, представить же, а глуповцам крепко-накрепко
наказать, дабы неповинных граждан в реке занапрасно не утапливали и с раската звериным
обычаем не сбрасывали». Но известия о назначении нового градоначальника все еще не
получалось.
Между тем дела в Глупове запутывались все больше и больше. Явилась третья
претендентша, ревельская уроженка Амалия Карловна Штокфиш, которая основывала свои
претензии единственно на том, что она два месяца жила у какого-то градоначальника в
помпадуршах. Опять шарахнулись глуповцы к колокольне, сбросили с раската Семку и