Page 75 - Лабиринт

настигал то одного, то другого, и парни валились с ног, как кегли. Тот, кто гонял их,
действовал двумя руками. Правая у него была свободна, и он бил ею в нос. Во второй он
держал толстую кошелку. Кошелкой широкоплечий добавлял, кому не хватало.
Пошатываясь, Толик приподнялся и побежал на помощь избавителю. Первым ему
попался Цыпа. На этот раз Толик достал до его отвислой губы. Цыпа заревел и выпустил изо
рта розовую пену. Потом Толик поставил кому-то подножку и на полном ходу столкнулся со
своим защитником.
Толик застыл от удивления.
Это был Темка. Он запыхался, глаза его горели, а левая рука еще раскручивала для
удара тяжелую кошелку.
Парни беспорядочно разбегались. Артем свистнул им вслед — и те побежали быстрее.
Толик злорадно засмеялся. Его трясло как в лихорадке, хотелось догнать Цыпу с его
наемными избавителями, дать так, чтобы кубарем покатились вдоль по улице.
— Э-э, — сказал Артем, разглядывая Толика, — они тебя прилично помяли.
Успокаиваясь, Толик пошевелил толстым отчего-то языком. Во рту было солоно, один
зуб шатался. Вдобавок горела ободранная щека.
— Сходи помойся! — велел Темка, и Толик повернулся к дому.
Взгляд его скользнул по своим окнам, и он остановился. Тяжелым, задумчивым
взглядом на него смотрела баба Шура. Толик не помнил, чтобы она когда-нибудь так
смотрела. Бабка не прокалывала Толика, не глядела сквозь него. Ему показалось, что она
просто задумалась. Та самая баба Шура, которая никогда не задумывалась, вдруг задумалась.
Толик потоптался нерешительно и повернулся к Темке.
— Домой нельзя.
Они пошли к уличной колонке. Широкая струя хлынула на лицо. Сразу стало
прохладно, приятно, боль утихла.
— Ничего, — утешил Темка, когда Толик утерся его платком. — За одного битого двух
небитых дают.
Они пошли вдоль улицы.
— А вообще-то, — сказал Темка, — если хочешь быть небитым, занимайся боксом.
— Ты занимаешься?
— Угу! — Темка приподнял кошелку. Там лежали боксерские перчатки.
— Здорово! — удивился Толик. — Дай померить!
Они остановились прямо на тротуаре. Толик надел тугие блестящие перчатки и, смеясь,
помахал ими.
— Пойдем? — спросил Темка, вглядываясь в Толика.
— Куда?
— На тренировку. Поглядишь. Если захочешь, я тренера попрошу, он тебя возьмет. —
Темка оглядел Толика. — Фигура у тебя подходящая. — Он засмеялся. — В весе мухи!
В спортивный зал пускали только в тапочках, но тапочек у Толика не было, и он, сняв
ботинки, прошел туда босиком. В зале было прохладно, тихо, лишь строгие команды тренера
отдавались гулким эхом где-то под потолком. В шеренге ребят, которые бегали, прыгали
через скакалочки, наклонялись и махали руками, широкоплечий Темка просто терялся — все
тут были широкоплечими, коренастыми такими бычками, и у всех прическа бобриком.
Толик все ждал, когда начнется бой, хотел посмотреть на Темку, как это тут у него
получается, но на ринг Темку так и не выпустили. Он прыгал в углу с каким-то парнем, бил
ему по кожаным лапам, и все. Зато стали драться двое других. Один парень был белобрысый,
с челочкой и бесцветными маленькими глазками. Он все время скакал, мельтешил,
подныривал под противника и все время нарывался на выставленный кулак. Казалось,
другой парень, черненький такой и очень спокойный, лишь тем и занимался, что подставлял
белобрысому свой кулак.
Тренер хвалил черненького, а белобрысому говорил, чтобы тот противника завлекал, а
не мельтешил. Наконец с челочкой допрыгался. Черненький все выставлял, выставлял один