Page 98 - Лабиринт

Темка ловил цыплят, а курица защищала их. Она клевала его в руки, но Темка все
равно хватал и прятал цыплят.
В это время на нем вспыхнула куртка. Темка сбросил ее, но тут же красный червячок —
сгоревшая тополиная ветка — упал ему на рубашку, и рубашка загорелась.
Толик ничего не успел сообразить. Отец стремительно кинулся на Темку и придавил
его своей грудью к земле. Это длилось мгновенье. Отец поднялся, схватил Темку на руки и
кинулся наверх.
— Назад! — крикнул он Толику. — Назад!
Темкина хибарка уже вовсю полыхала. Толик обернулся, словно пытаясь запомнить
этот ад, и чуть не умер со страху.
На него что-то налетело, сумасшедше взвизгнуло и пронеслось мимо. Это была
одичавшая кошка.
Огромная тополиная ветка, треща, грохнулась рядом. Он повернулся, кинулся вслед за
отцом и тут же упал, наступив на что-то скользкое.
Толика передернуло. Это были мыши. Целая орава мышей. Они пищали, лезли друг на
друга, мчались наверх, к людям.
Толик вскочил. Что-то сильное хлестнуло его в грудь и ослепило. Он растерялся и
потерял ориентировку.
В ту же минуту он увидел, как ему машет рукой усатый человек в каске. Струи воды
стекали по штанам. Пожарник полил его, чтоб не загорелся.
Толик стремглав выскочил из оврага.
Он увидел «скорую помощь» с красным крестом, согнутую, мокрую спину отца и
носилки. На носилках лежал Темка. Он лежал как-то странно. Будто хотел отжаться от
носилок.
— Ложись! Ложись! — говорил ему отец, но Темка непослушно тряс головой.
Толик понял его. Он подбежал к Темке и стал вытаскивать у него из-за пазухи желтых
перепуганных цыплят.
Он прятал их к себе за рубашку, со страхом разглядывая черную страшную рану на
Темкиной спине, и плача ругался:
— Гад ты такой, юный натуралист!

8

Толику кажется, он ступает по снежному насту.
Он боится, что на белом, как сугробы, полу после него останутся следы, и идет
медленно, осторожно, не сгибая ног, жмурясь от ослепительной белизны. Белый потолок,
белые стены, белые простыни на Темкиной кровати. И черный, будто обуглившийся, отец.
Он дежурит возле Темки всю ночь, а днем его сменяет мать. Толик старается не
встречаться с ней. Как-то неловко глядеть на новую жену отца, и он приходит, когда ее нет
— рано утром или уже под вечер.
Темка лежит на животе. Над спиной, на железных палочках, — белая простыня вроде
палатки. Горящая ветка сожгла Темке кожу на спине. Вместо сгоревшей врачи прилатали
ему чужую. Но ожог перевязывать нельзя, и Темка лежит все время на животе, под белой
палаткой.
Сзади, за кроватью, стоит деревянная подставка. К ней привязан сосуд с какой-то
жидкостью. От сосуда к Темкиной ноге тянется тонкий шланг. Жидкость потихоньку втекает
в Артема.
Он почти все время спит. Ему дают такое лекарство, чтоб спал. Во сне Темка дергается,
ему охота перевернуться на спину или свернуться поудобней, калачиком, но отец
удерживает его. На спину Темке никак нельзя. Ни за что!
Однажды утром, когда, осторожно ступая, Толик вошел в палату, отец не обернулся к
нему. Он спал тоже — сидя, свесив голову.