Page 158 - Ленька Пантелеев

пропавшую бутылку я штрафую...
Тележка уже стояла у крыльца. Мрачный Захар Иванович сидел на ящиках с бутылками
и докуривал махорочную цигарку.
- Захар Иванович, познакомьтесь, - сказал Краузе. - Ваш новый помощник.
- Мы уже познакомились, - сказал Ленька.
Старик искоса посмотрел на Леньку, заплевал окурок и поднялся.
- Подержи тележку, - приказал он мальчику.
Ленька взялся за гладкий, отполированный руками возчиков поручень. Старик поставил
на тележку восемь ящиков с лимонадом и пивом и обвязал их веревкой. Хозяин пересчитал
ящики, записал что-то в тетрадку и передал старику накладные.
- С богом, Захар Иванович, - сказал он. - Уж, пожалуйста, голубчик, поспешите, не
задерживайтесь. Ведь вас теперь двое.
- Уж это конешно, - забормотал старик. - Парой-то легше. Не изволь беспокоиться,
Адольф Федорыч. До обеда отмахаем.
- Ну, Леня, в добрый час, - сказал хозяин, поднимаясь на крыльцо. - Бог в помощь, как
говорили в старину...
Старик проводил его тяжелым взглядом. Таким же недобрым взглядом он посмотрел на
мальчика.
- Ты кто - внук или сын будешь? - спросил он.
- Чей? - не понял Ленька.
Старик кивнул в сторону двери, за которой скрылся хозяин.
- Племянник, - сказал Ленька, усмехаясь и не зная еще, можно ли открыться этому
старику и сказать, что племянник он - липовый.
- Значит, ты мне троюродным внуком приходишься, - строго сказал старик.
- Почему? - удивился Ленька.
- Почему? А потому, что я у этой сволочи в дядьях числюсь.
Старик поднял голову, зажмурился, вздохнул и забормотал:
- О господи... милосливый... мирликийский...
Потом крякнул, поплевал на руки и взялся за поручень.
- Тронули! - сказал он.
Тяжело нагруженная тележка дернулась и загромыхала по булыжникам Горсткиной
улицы.
...Ехать мешала густая толпа, запрудившая улицу и рынок.
- Эй, кум! Эй, кума! - поминутно кричал Захар Иванович.
Толкать тележку оказалось нетрудно. Гораздо труднее было удерживать ее в равновесии.
Тяжелые ящики тянули вниз. Когда Захар Иванович на минуту отпускал поручень, Леньке
приходилось наваливаться на него животом, - ему казалось, что сейчас его с силой подкинет в
воздух.
С трудом продравшись через Сенную площадь, выбрались на Садовую, свернули на
Комиссаровскую, бывшую Гороховую...
- Эй, кум! Эй, кума! - кричал без передышки старик.
На углу Морской и Невского Захар Иванович снял с тележки два ящика и отнес их в
ресторан. Груза на тележке стало поменьше, но зато и сил у мальчика поубавилось. Через час,
когда они ехали от Александровского парка на Васильевский остров, Ленька уже качался,
рубашка на нем была совсем мокрая, горячая струйка бежала от затылка по ложбинке между
лопатками.
К обеду они вернулись в заведение.
- Ну как, лошадка? - весело спросил хозяин.
- Ничего, - сказал Ленька.
- Можешь идти пообедать. Недолго только, смотри!..
Ленька домой не пошел. Есть ему почему-то не хотелось. Он выпил полстакана
ананасового, пахнувшего аптекой сиропа, которым украдкой угостила его разливальщица