Page 10 - Не стреляйте в белых лебедей

Надо лодку ему подсунуть, рыбалку организовать, грибы-ягоды, удобства какие нито. И две
выгоды: безобразий поменьше да деньга из туристского кармана в местный бюджет все же
просочится, потому что за удовольствия да за удобства всякий свою копеечку выложит. Это
уж не извольте сомневаться.
Все эти разъяснения Егор получил от заведующего лодочной станцией Якова
Прокопыча Сазанова. Мужик был пожилой, сильно от жизни уставший: и говорил тихо и
глядел просто. Был он в прошлом бригадиром на лесоповале, да как-то оплошал: под
матерую сосну угодил в полной натуре. Полгода потом по больницам валялся, пока все в нем
на прежние места не вернулось. А как оклемался маленько, так и определили его сюда, на
лодочную станцию.
— Какая твоя, Полушкин, будет забота? Твоя забота — это перво-наперво ремонт. Чтоб
был порядок: банки на месте, стлани годные, весла в порядке и воды чтоб в лодках не боле
кружки.
— Сухо будет, — заверил Егор. — Ясно-понятно нам.
— Какая твоя вторая забота? Твоя вторая забота — пристань. Чтоб чисто было, как в
избе у совестливой хозяйки.
— Это мы понимаем. Хоть ешьте с нее, с пристани-то, так сделаем.
— Есть с пристани запрещаю, — устало сказал Яков Прокопыч. — Под навесом
столики сообразим и ларек без напитков. Ну, может, чай. А то потопнет кто — затаскают.
— А если свое привезут?
— Свое нас не касается: они люди вольные. Однако если два своих-то, придется
отказать.
— Ага!
— Но — обходительно. — Яков Прокопыч важно поднял палец: — Обходительность
— вот третья твоя забота. Турист — народ нервный, больной, можно сказать, народ. И с ним
надо обходительно.
— Это уж непременно, Яков Прокопыч. Этот уж будет в точности.
С заведующим разговаривать было легко: не орал, не матерился, не гнал. Разумные
вещи разумным голосом говорил.
— Лодки, когда напрокат, это я отпускать буду. Но ежели перевезти на ту сторону
подрядят, тогда тебе идти. Пристанешь, где велят, поможешь вещи сгрузить и отчалишь,
только когда спасибо скажут.
— До спасиба, значит, ждать?
— Ну, это к примеру я, Полушкин, к примеру. Скажут: свободен, мол, — значит,
отчаливай.
— Ясно-понятно.
— Главное тут — помочь людям. Ну, может, костер им сообразить или еще что.
Услужить, словом.
— Ну, дык…
Яков Прокопыч посмотрел на Егора, прикинул, потом спросил:
— На моторе ходил когда?
— Ходил! — Егор очень обрадовался вопросу, потому что это выходило за рамки его
плотницких навыков. Это было нечто сверхнормы, сверх обычного, и этим он гордился. —
Ну, дык, ходил, Яков Прокопыч! Озера у нас в деревне неоглядные! Бывало, пошлет
председатель…
— Какие знаешь?
— Ну, это… «Ветерок», значит, знаю. И «Стрелу».
— У нас «Ветерок», три штуки. Вещь ценная, понимать должен. И на мне записана. Их
особо береги: давать буду лично под твою прямую ответственность. И только для перевозок
в дальние концы: в ближние и на веслах достигнешь.
— На моторе хожено-езжено! Это не беспокойтесь! Это мы понимаем!
Но в моторах нужды пока не было, потому что дальний турист ныне что-то запаздывал.