Page 17 - Не стреляйте в белых лебедей

Непонятное бульканье, по рыжая бинокль все-таки протянула:
— Только не урони.
— Не-а.
Пока тятька мотор получал да наставления от Якова Прокопыча выслушивал, Колька в
бинокль смотрел. Если в маленькие окошечки глядеть — большое все видится. А если в
большие окошечки, то все, наоборот, маленькое. Непонятно совершенно: должно же
большое, если в большое, и маленькое, если в маленькое, правда? А тут все не так. Не так,
как положено. И это обстоятельство Кольку куда больше занимало, чем прямое назначение
бинокля: он все время вертел его и глядел на ворону с разных концов.
— Зачем же ты его вертишь? — спросила рыжая. — Смотреть надо в окуляры, вот
сюда.
— Я знаю, — тихо сказал Колька.
— А для чего жевертишь?
— Так, — застеснялся Колька. — Интересно.
— Сынок! — позвал Егор. — Подсоби-ка мне тут, сынок.
Сунул Колька бинокль в руки рыжей, хотел «спасибо» сказать, но из глотки опять сип
какой-то вылез, и пришлось убежать без благодарности. А пегая сказала:
— Туземец.
— Оставь, — лениво отмахнулась рыжая. — Обычный плохо воспитанный ребенок.
Под недреманным оком Якова Прокопыча Егор нацепил «Ветерок» на корму «девятки»
(бывший «Утенок»— пузатенький, важный, Егор про это помнил), установил бачок с
горючим. Колька весла приволок, уключины, черпачок — все, что положено.
— Все ладно-хорошо, Яков Прокопыч, — доложил Егор.
— Опробуй сперва, — сказал заведующий и пояснил туристам:— Первая моторная
навигация, можно сказать. Чтоб ошибок не было.
— Нельзя ли поживее провернуть весь этот ритуал? — ворчливо поинтересовался
лысый.
— Так положено, граждане туристы: техника безопасности. Давай, Полушкин,
отгребайся.
Про технику безопасности Яков Прокопыч с ходу выдумал, потому что правил таких не
было. Он про свою безопасность беспокоился.
— Заведи, Полушкин, мотор на моих глазах. Кружок сделай и обратно пристань, где я
нахожусь.
— Ясно-попятно нам.
Колька на веслах отгреб от причала. Егор поколдовал с мотором, посовал в него пальцы
и завел с одного рывка. Прогрел на холостых оборотах, ловко включил винт, совершил для
успокоения заведующего несколько кругов и без стука причалил. Хорошо причалил: на глаз
прикинул, где обороты снять, как скорость погасить. И — заулыбался:
— В тютельку, Яков Прокопыч!
— Умеешь, — сказал заведующий. — Разрешаю грузиться.
Егор с сыном на пристань выскочили, быстренько мешки погрузили. Потом туристы
расселись, Колька — он на носу устроился — от пристани оттолкнулся, Егор опять завел
«Ветерок», и лодка ходко побежала к дальнему лесистому берегу.
О чем там в пути туристы толковали, ни Егор, ни тем более Колька не слышали. Егор
— за моторным грохотом, а Колька потому, что на носу сидел, видел, как волны
разбегаются, как медленно, словно с неохотой, разворачиваются к нему другой стороной
дальние берега. И Кольке было уже не до туристов: впередсмотрящим он себя чувствовал и
только жалел, что, во-первых, компас дома остался, а во-вторых, что рыжая тетенька дала
ему поглядеть в бинокль преждевременно. Сейчас бы ему этот бинокль!
А туристы калякали о том, что водохранилище новое и рыбы тут особой быть не
может. До Егора иногда долетали их слова, но значения им он не придавал, всецело
поглощенный ответственным заданием. Да и какое было ему дело до чужих людей,