Page 18 - Не стреляйте в белых лебедей

сбежавших в тишину и покой на считанные денечки! Он свое дело знал: доставить, куда
прикажут, помочь устроиться и отчалить, только когда отпустят.
— К обрывчику! — распорядился сивый. — Произведем небольшую разведочку.
Разведочку производили в трех местах, пока, наконец, и рыжая и пегая не согласовали
своих пожеланий. Тогда приказали выгружаться, и Егор с сыном помогли туристам
перетащить пожитки на облюбованное под лагерь место.
Это была веселая полянка, прикрытая разросшимся ельничком. Здесь туристы быстро
поставили просторную ярко-желтую палатку на алюминиевых опорах, с пологом и навесом,
поручили Егору приготовить место для костра, а Кольке позволили надуть резиновые
матрасы. Колька с восторгом надувал их, краснея от натуги и очень стараясь, чтобы все было
ладно. А Егор, получив от плешивого топорик, ушел в лесок нарубить сушняка.
— Прекрасное место! — щебетала пегая. — Божественный воздух!
— С рыбалкой тут, по-моему, прокол, — сказал сивый. — Эй, малец, как тут насчет
рыбки?
— Ерши, — сказал Колька, задыхаясь (он аккурат дул четвертый матрас).
— Ерши — в уху хороши. А путная рыба есть?
— Не-а.
Рыба, может, и была, но Колька по малости лет и отсутствию снасти
специализировался в основном на ершах. Кроме того, он был целиком поглощен процессом
надувания и беседу вести не решался.
— Сам-то ловишь? — поинтересовался лысый.
— Не-а.
Колька отвечал односложно, потому что для ответа приходилось отрываться от дутья, и
воздух немедленно утекал из матраса. Он изо всех сил зажимал дырку пальцами, но резина в
этом месте была толстой, и сил у Кольки не хватало.
— А батька-то твой ловит?
— Не-а.
— Чего же так?
— Не-а.
— Содержательный разговор, — вздохнула пегая. — Я же сказала: типичный туземец.
— Молодец, Коля, — похвалила вдруг рыжая. — Ты очень хорошо надуваешь матрасы.
Не устал?
— Не-а.
Колька не очень понял, почему он «типичный туземец», но подозревал обидное.
Однако не расстраивался: и некогда было, и рыжая тетенька уж очень вовремя похвалила
его. А за похвалу Колька готов был не пять — пятьдесят пять матрасов надуть без отдыха.
Но уже к пятому матрасу Колька настолько от стараний уморился, что в голове гудело,
как в пустом чугунке. Он сопел, краснел, задыхался, по дутья этого не прекращал: дело
следовало закончить, да и не каждый день матрасы-то надувать приходится. Это ведь тоже
ценить надо: матрас-то — для путешествий. И от всего этого он очень пыхтел и уже не
слышал, о чем говорят эти туристы. А когда осилил последний, заткнул дырочку пробкой и
маленько отдышался — тятька его из ельника выломился. Ель сухую на дрова приволок и
сказал:
— Местечко-то мы не очень-то ласковое выбрали, граждане милые. Муравейник тут за
ельничком: беспокоить мураши-то будут. Надо бы перебраться куда.
— А большой муравейник-то? — спросил сивый.
— А с погреб, сказал Егор. — Крепкое семейство, хозяйственное.
— Как интересно! — сказала рыжая. — Покажите, пожалуйста, где он.
— Это можно, — сказал Егор.
Все пошли муравейник смотреть, и Колька тоже: на ходу отдышаться куда как легче.
Только за первые елочки заглянули: гора. Что там погреб — с добрую баньку. Метра два с
гаком.