Page 28 - Повести Белкина

по-нашему». Лиза час от часу более нравилась Алексею. Привыкнув не церемониться с
хорошенькими поселянками, он было хотел обнять ее; но Лиза отпрыгнула от него и приняла
вдруг на себя такой строгий и холодный вид, что хотя это и рассмешило Алексея, но
удержало его от дальнейших покушений. «Если вы хотите, чтобы мы были вперед
приятелями, – сказала она с важностию, – то не извольте забываться». – «Кто тебя научил
этой премудрости? – спросил Алексей, расхохотавшись. – Уж не Настенька ли, моя
знакомая, не девушка ли барышни вашей? Вот какими путями распространяется
просвещение!» Лиза почувствовала, что вышла было из своей роли, и тотчас поправилась.
«А что думаешь? – сказала она, – разве я и на барском дворе никогда не бываю? небось:
всего наслышалась и нагляделась. Однако, – продолжала она, – болтая с тобою, грибов не
наберешь. Иди-ка ты, барин, в сторону, а я в другую. Прощения просим…» Лиза хотела
удалиться, Алексей удержал ее за руку. «Как тебя зовут, душа моя?» – «Акулиной, –
отвечала Лиза, стараясь освободить свои пальцы от руки Алексеевой; – да пусти ж, барин;
мне и домой пора». – «Ну, мой друг Акулина, непременно буду в гости к твоему батюшке, к
Василью-кузнецу». – «Что ты? – возразила с живостию Лиза, – ради Христа, не приходи.
Коли дома узнают, что я с барином в роще болтала наедине, то мне беда будет; отец мой,
Василий-кузнец, прибьет меня до смерти». – «Да я непременно хочу с тобой опять
видеться». – «Ну я когда-нибудь опять сюда приду за грибами». – «Когда же?» – «Да хоть
завтра». – «Милая Акулина, расцеловал бы тебя, да не смею. Так завтра, в это время, не
правда ли?» – «Да, да». – «И ты не обманешь меня?» – «Не обману». – «Побожись». – «Ну
вот те святая пятница, приду».
Молодые люди расстались. Лиза вышла из лесу, перебралась через поле, прокралась в
сад и опрометью побежала в ферму, где Настя ожидала ее. Там она переоделась, рассеянно
отвечая на вопросы нетерпеливой наперсницы, и явилась в гостиную. Стол был накрыт,
завтрак готов, и мисс Жаксон, уже набеленная и затянутая в рюмочку, нарезывала тоненькие
тартинки. Отец похвалил ее за раннюю прогулку. «Нет ничего здоровее, – сказал он, – как
просыпаться на заре». Тут он привел несколько примеров человеческого долголетия,
почерпнутых из английских журналов, замечая, что все люди, жившие более ста лет, не
употребляли водки и вставали на заре зимой и летом. Лиза его не слушала. Она в мыслях
повторяла все обстоятельства утреннего свидания, весь разговор Акулины с молодым
охотником, и совесть начинала ее мучить. Напрасно возражала она самой себе, что беседа их
не выходила из границ благопристойности, что эта шалость не могла иметь никакого
последствия, совесть ее роптала громче ее разума. Обещание, данное ею на завтрашний день,
всего более беспокоило ее: она совсем было решилась не сдержать своей торжественной
клятвы. Но Алексей, прождав ее напрасно, мог идти отыскивать в селе дочь
Василья-кузнеца, настоящую Акулину, толстую, рябую девку, и таким образом догадаться об
ее легкомысленной проказе. Мысль эта ужаснула Лизу, и она решилась на другое утро опять
явиться в рощу Акулиной.
С своей стороны Алексей был в восхищении, целый день думал он о новой своей
знакомке; ночью образ смуглой красавицы и во сне преследовал его воображение. Заря едва
занималась, как он уже был одет. Не дав себе времени зарядить ружье, вышел он в поле с
верным своим Сбогаром и побежал к месту обещанного свидания. Около получаса прошло в
несносном для него ожидании; наконец он увидел меж кустарника мелькнувший синий
сарафан и бросился навстречу милой Акулины. Она улыбнулась восторгу его благодарности;
но Алексей тотчас заметил на ее лице следы уныния и беспокойства. Он хотел узнать тому
причину. Лиза призналась, что поступок ее казался ей легкомысленным, что она в нем
раскаивалась, что на сей раз не хотела она не сдерживать данного слова, но что это свидание
будет уже последним и что она просит его прекратить знакомство, которое ни к чему
доброму не может их довести. Все это, разумеется, было сказано на крестьянском наречии;
но мысли и чувства, необыкновенные в простой девушке, поразили Алексея. Он употребил
все свое красноречие, дабы отвратить Акулину от ее намерения; уверял ее в невинности
своих желаний, обещал никогда не подать ей повода к раскаянию, повиноваться ей во всем,