Page 41 - СЕВАСТОПОЛЬСКИЕ РАССКАЗЫ
P. 41
«Сейчас прямо в Севастополь, в этот ад – ужасно! Однако все равно, когда-нибудь надо
же было. Теперь, по крайней мере, с братом…»
Дело в том, что только теперь, при мысли, что, севши в тележку, он, не вылезая из нее,
будет в Севастополе и что никакая случайность уже не может задержать его, ему ясно
представилась опасность, которой он искал, – и он смутился, испугался одной мысли о
близости ее. Кое-как успокоив себя, он вошел в комнату; но прошло 1/4 часа, а он все не
выходил к брату, так что старший отворил наконец дверь, чтоб вызвать его. Меньшой
Козельцов, в положении провинившегося школьника, говорил о чем-то с офицером из П.
Когда брат отворил дверь, он совершенно растерялся.
– Сейчас, сейчас я выйду – заговорил он, махая рукой брату. – Подожди меня,
пожалуйста, там.
Через минуту он вышел действительно и с глубоким вздохом подошел к брату.
– Можешь себе представить, я не могу с тобой ехать, брат, – сказал он.
– Как? Что за вздор!
– Я тебе всю правду скажу, Миша! У нас уж ни у кого денег нет, и мы все должны
этому штабс-капитану, который из П. едет. Ужасно стыдно!
Старший брат нахмурился и долго не прерывал молчанья.
– Много ты должен? – спросил он, исподлобья взглядывая на брата.
– Много… нет, не очень много; но совестно ужасно: он на трех станциях за меня
платил, и сахар все его шел… так что я не знаю… да и в преферанс мы играли… я ему
немножко остался должен.
– Это скверно, Володя! Ну что бы ты сделал, ежели бы меня не встретил? – сказал
строго, не глядя на брата, старший.
– Да я думал, братец, что получу эти подъемные в Севастополе, так отдам. Ведь можно
так сделать; да и лучше уж завтра я с ним приеду.
Старший брат достал кошелек и с некоторым дрожанием пальцев достал оттуда две
10-рублевые и одну 3-рублевую бумажку.
– Вот мои деньги, – сказал он. – Сколько ты должен?
Сказав, что это были все его деньги, Козельцов говорил не совсем правду: у него было
еще 4 золотых, зашитых на всякий случай в обшлаге, но которые он дал себе слово ни за что
не трогать.
Оказалось, что Козельцов 2-й, с преферансом и сахаром, был должен только 8 рублей
офицеру из П. Старший брат дал их ему, заметив только, что этак нельзя, когда денег нет,
еще в преферанс играть.
– На что ж ты играл?
Младший брат не отвечал ни слова. Вопрос брата показался ему сомнением в его
честности. Досада на самого себя, стыд в поступке, который мог подавать такие подозрения,
и оскорбление от брата, которого он так любил, произвели в его впечатлительной натуре
такое сильное, болезненное чувство, что он ничего не отвечал, чувствуя, что не в состоянии
будет удержаться от слезливых звуков, которые подступали ему к горлу. Он взял не глядя
деньги и пошел к товарищам.
8
Николаев, подкрепивший себя в Дуванкой 2-мя крышками водки, купленными у
солдата, продававшего ее на мосту, подергивал вожжами, повозочка подпрыгивала по
каменной, кое-где тенистой дороге, ведущей вдоль Бельбека к Севастополю, а братья,
поталкиваясь нога об ногу, хотя всякую минуту думали друг о друге, упорно молчали.
«Зачем он меня оскорбил, – думал меньшой, – разве он не мог не говорить про это?
Точно как будто он думал, что я вор; да и теперь, кажется, сердится, так что мы уже навсегда
расстроились. А как бы славно нам было вдвоем в Севастополе! Два брата, дружные между
собой, оба сражаются со врагом: один старый уже, хотя не очень образованный, но храбрый