Page 132 - Ночевала тучка золотая

этого мальчика…
Колька покачал головой.
Регина Петровна вздохнула. Стала доставать папироску, но сломала ее и выбросила.
— Ну, ладно, — сказала она. — Может, ты напишешь? Когда приедешь на место?
Колька опять покачал головой.
Регина Петровна вдруг протянула руку и погладила его по голове. Он не успел
увернуться.
— Ладно. Прощай, дружок! — пошла и вдруг обернулась — Ты мне можешь ответить
на один вопрос?
Колька кивнул. Он знал, о чем она спросит, и ждал этого вопроса.
— Где твой брат? Я говорю про настоящего Сашку.. Где он?
Колька посмотрел в глаза этой самой красивой в мире женщине. Как он ее любил! Как
они оба любили! А теперь… Сашка, может, и простил бы ее бегство, но Колька не мог.. Но и
не ответить он не мог. И тогда он сказал:
— Сашка уехал.
— Далеко?
— Далеко.
— Ну, слава богу! Жив, значит… — вырвалось у нее.
Регина Петровна спрыгнула с подножки: поезду дали отправление.
А Колька сразу же бросился в вагон, про свертки он и не вспомнил. Он боялся, что без
него Алхузуру будет плохо.
Но Алхузур смотрел в окно и о чем-то думал. Теперь оба стали смотреть в окно. Там
стояла женщина, и, хоть задувал ветер и ей было холодно, она смотрела на вагон и не
уходила.
Наконец поезд отправили.
Вагон дернулся и медленно поехал. Женщина стала махать рукой.
Колька приблизил лицо к стеклу, чтобы еще раз, последний, посмотреть на Регину
Петровну. Ему показалось, что она что-то закричала. Он покачал головой. Это означало, что
он не слышит. Но она могла понять и по-другому. И все-таки она продолжала кричать,
ускоряя свой шаг. А потом она побежала…
Платок у нее съехал на шею, обнажив черные волосы. И пальто ее расстегнулось. Она
ничего этого не чувствовала. Она бежала, будто догоняла свое счастье… И кричала,
кричала…
И тогда Колька помахал ей и кивнул, будто что-то понял. Больше он ее не видел. Он
забрался на полку, лег рядом с Алхузуром и обнял его. И почему-то заплакал, прижимаясь к
его плечу. Алхузур утешал его, он говорил:
— Зачым плакыт! Нэ надо… Мы будыт ехыт, ехыт, и мы приедыт, да? Мы будыт
вместе, да? Всу жыст вмэс-ты, да?
Колька не мог остановиться, он плакал все сильней, и только поезд стучал колесами,
что-то подтверждая: «Да-да-да-да-да-да…»
1981

«НАС БЫЛО ДВОЕ: БРАТ И Я…»

Когда книга, нарушив незримую границу, вторгается в твою жизнь, она вызывает
встречныйпоток воспоминаний и ассоциаций, еще прочнее связывающих тебя с ней, с этой
книгой. Поэтому разговор о повести Анатолия Приставкина «Ночевала тучка золотая» начну
с мемуарного отступления.
Шел третий месяц войны, когда до нас, солдат без году неделя, докатилась весть о
ликвидации республики немцев Поволжья. Вестей, вызывающих растерянное «Не может
быть!», всегда хватало с лихвой. Но и эта задела за живое. Не так, как горькие сообщения с
фронта, однако достаточно ощутимо, и было решено, что, воспользовавшись