Page 69 - Ночевала тучка золотая

Видели бы томилинские! Да они бы рехнулись, если бы им показать такое богатство!
За крошечку сахарина продавались в рабство, с листьев, рискуя головой, слизывали,
забравшись на липу, по весне сладкий сок… Ели мороженую картошку — не только из-за
голода, из-за сладости. О конфетах лишь легенды рассказывали, никто их в глаза не видел.
Да и варенья никто не видывал тоже.
— Одиннадцать! — повторил Колька для весомости. — И еще два пустых мешка от
сахара!
Мешки они прихватили, чтобы сподручней с вещами было, когда побегут.

18

Шакалы на то и шакалы, чтобы все видеть. У братьев четыре глаза, а у шакалов сто
четыре. И каждый за угол умеет смотреть, не только напрямую. И усмотрели.
Как ни береглись братья, как ни пытались втихую сплавлять свою Глашу, их все-таки
засекли.
Не взрослые, те простофили, лопухи, непонятно, зачем им глаза повтыкали… Свои
засекли, шакалы.
Однажды Колька торчал у ручья, поджидал Глашу. Увидел, кто-то из колонистов бежит
в его сторону.
Колька на всякий случай штаны приспустил. Пусть думают, что он тут по нужде
торчит.
— Тебя там ищут! — крикнул колонист.
— Кто меня ищет? — спросил Колька и покосился на ручей: не дай бог Глаша
поплывет, тут все и откроется!
Не подозревал, что все давно открыто и заговор против них созрел.
— Брат тебя ищет! Кузьменыш! Он там, на заднем дворе! Сашка, что ли?
— Это я — Сашка, — сказал Колька.
Подтянул он штаны, бросил последний взгляд на ручей, на колониста и пустился
бежать вокруг стены. К проходной уже подлетел, а тут Сашка навстречу.
— Ты… звал? — запыхался Колька, дышит тяжело.
— Я? Звал? — удивился Сашка. — Я не звал. А Глаша где?
— Какая… Глаша? Ты разве послал?
— А ты не принял?
Уставились друг на друга Без слов стало ясно: подловили.
Брели на посадку, Колька вяло спросил:
— Может, отдадут?
— Шакалы-то? — Сашка усмехнулся, носом засопел. — Не банку жалко… Они дело
порушили… Понял?
И с тем молчок. Даже в машине не глазел по сторонам, не рассматривал шакальи рожи,
не пытался угадать, кто сыграл с ними шутку.
Если рассудить здраво, то и обижаться Кузьменышам надо лишь на себя. Подловить
других и не дать подсмотреть за собой — это и есть главная забота любого колониста.
Если он хочет выжить.
А выжить все хотят.
И шакалы хотят… Вот стаей и обступили, и рвут уже…
Галошу, Глашу, они, конечно, вернули. А джем не вернули. Поделили еще там, до
прихода машины, и все начисто вылизали. Будто не с завода вышли, где можно было и без
того нажраться. Ан, нет. Та же банка да на свободе вдвое слаще показалась!
Теперь колонисты тащили банки из цеха куда больше, чем раньше. В штанинах тащили
и за пазухой, для чего, наподобие наших братьев, объединились в пары, тоже стали в
обнимку ходить.
Работницы на заводе надивиться не могли: как это наши сиротки возлюбили друг