Page 19 - Завтра была война...

да Зиночка с Искрой. Остальные танцевать стеснялись, а Вика сказала:
— Я танцую или вальс, или вальс-бостон.
Чего-то не хватало — то ли танцующих, то ли пластинок,-от танцев вскоре отказались
и стали читать стихи. Искра читала своего любимого Багрицкого, Лена-Пушкина, Зиночка—
Светлова, и даже Артем с напряжением припомнил какие-то четыре строчки из хрестоматии.
А Вика от своей очереди отказалась, но, когда все закончили, достала из сумочки — у нее
была настоящая дамская сумочка из Парижа — тонкий потрепанный томик.
— Я прочитаю три моих любимых стихотворения одного почти забытого поэта.
— Забытое — значит, ненужное, — попытался сострить Жорка.
— Ты дурак, — сказала Вика. — Он забыт совсем по другой причине.
Она прошла на середину комнаты, раскрыла книжку, строго посмотрела вокруг и
негромко начала:

Дай, Джим, на счастье лапу мне,
Такую лапу не видал я сроду…

— Это Есенин, — сказала Искра, когда Вика замолчала.-Это упадочнический поэт. Он
воспевает кабаки, тоску и уныние.
Вика молча усмехнулась, а Зиночка всплеснула руками: это изумительные стихи, вот и
все. И-зу-ми-тель-ны-е!
Искра промолчала, поскольку стихи ей очень понравились и спорить она не могла. И не
хотела. Она точно знала, что стихи упадочнические, потому что слышала это от мамы, но не
понимала, как могут быть упадочническими такие стихи. Между знанием и пониманием
возникал разлад, и Искра честно пыталась разобраться в себе самой.
— Тебе понравились стихи? — шепнула она Сашке.
— Ничего я в этом не смыслю, но стихи мировецкие. Знаешь, там такие строчки…
Жалко, не запомнил.
— «Шаганэ, ты моя, Шаганэ…»-задумчиво повторила Искра.
«Шаганэ, ты моя, Шаганэ…»-вздохнул Сашка. Вика слышала разговор. Подошла,
спросила вдруг:
— Ты умная, Искра?
— Не знаю,-опешила Искра. — Во всяком случае, не дура.
— Да, ты не дура,-улыбнулась Вика.-Я никому не даю эту книжку, потому что она
папина, но тебе дам. Только читай не торопясь.
— Спасибо, Вика. — Искра тоже улыбнулась ей, кажется, впервые в жизни. — Верну в
собственные руки.
На улице два раза рявкнул автомобильный сигнал, и Вика стала прощаться. А Искра
бережно прижимала к груди зачитанный сборник стихов упадочнического поэта Сергея
Есенина.

Глава третья

Школу построили недавно, и об открытии ее писали в газетах. Окна были широкими,
парты еще не успели изрезать, в коридорах стояли кадки с фикусами, а на первом этаже
располагался спортзал — редчайшая вещь по тем временам.
— Прекрасный подарок нашей детворе, — сказал представитель гороно. — Значит, так.
На первом этаже — первые и вторые классы; на втором, соответственно, третьи и четвертые
и так далее по возрастающей. Чем старше учащийся, тем более высокий этаж он занимает.
— Это удивительно точно, — подтвердила Валентина Андроновна. — Даже
символично в прекрасном, нашем смысле этого слова.
Валентина Андроновна преподавала литературу и временно замещала директора. Ее