Page 18 - Бегущая по волнам

Я ответил, что разговор был и что капитан Гез не согласился взять меня пассажиром на
борт «Бегущей по волнам». Я прибавил, что говорю с ним, Брауном, единственно по
указанию Геза о принадлежности корабля ему. Это положение дела я представил без всех его
странностей, как обычный случай или естественную помеху.
У Брауна мелькнуло в глазах неизвестное мне соображение. Он сделал по карандашу
три задумчивые скольжения, как бы сосчитывая главные свои мысли, и дернул бровью так,
что не было сомнения в его замешательстве. Наконец, приняв прежний вид, он посвятил
меня в суть дела.
– Относительно капитана Геза, – задумчиво сказал Браун, – я должен вам сообщить, что
этот человек почти навязал мне свое судно. Гез некогда служил у меня. Да, юридически я
являюсь собственником этого крайне мне надоевшего корабля; и так произошло оттого, что
Вильям Гез обладает воистину змеиным даром горячего, толкового убеждения, – правильнее,
способности закружить голову человеку тем, что ему совершенно не нужно. Однажды он
задолжал крупную сумму. Спасая корабль от ареста, Гез сумел вытащить от меня согласие
внести корабль в мой реестр. По запродажным документам, не стоившим мне ни гроша, оно
значится моим, но не более. Когда-то я знал отца Геза. Сын ухитрился привести с собою тень
покойника – очень хорошего, неглупого человека – и яростно умолял меня спасти «Бегущую
по волнам». Как вы видите, – Браун показал через плечо карандашом на стену, где в
щегольских рамах красовались фотографии пароходов, числом более десяти, – никакой
особой корысти извлечь из такой сделки я не мог бы при всем желании, а потому не вижу
греха, что рассказал вам. Итак, у нас есть козырь против капризов Геза. Он лежит в моих с
ним взаимных отношениях. Вы едете; это решено, и я напишу Гезу записку, содержание
которой даст ему случай оказать вам любезный прием. Гез – сложный, очень тяжелый
человек. Советую вам быть с ним настороже, так как никогда нельзя знать, как он поступит.
Я выслушал Брауна без смущения. В моей душе накрепко была закрыта та дверь, за
которой тщетно билось и не могло выбиться ощущение щекотливости, даже, строго говоря,
насилия, к которому я прибегал среди этих особых обстоятельств действия и места.
Окончив речь, Браун повернулся к столу и покрыл размашистым почерком лист
блокнота, запечатав его в конверт резким, успокоительным движением. Я спросил, не знает
ли он истории корабля, на что, несколько помедлив, Браун ответил:
– Оно приобретено Гезом от частного лица. Но не могу вам точно сказать, от кого и за
какую сумму. Красивое судно, согласен, Теперь оно отчасти приспособлено для грузовых
целей, но его тип – парусный особняк. Оно очень быстроходно, и, отправляясь завтра, вы,
как любитель, испытаете удовольствие скользить как бы на огромном коньке, если будет
хороший ветер. – Браун взглянул на барометр. – Должен быть ветер.
– Гез сказал мне, что простоит месяц.
– Это ему мгновенно пришло в голову. Он уже был сегодня и говорил про завтрашний
день. Я знаю даже его маршрут: Гель-Гью, Тоуз, Кассет, Зурбаган. Вы еще зайдете в Дагон за
грузом железных изделий. Но это лишь несколько часов расстояния.
– Однако у него не осталось ни одного матроса.
– О, не беспокойтесь об этом. Такие для других трудности – для Геза все равно, что
снять шляпу с гвоздя. Уверен, что он уже набил кубрик головорезами, которым только
мигни, как их явится легион.
Я поблагодарил Брауна и, получив крепкое напутственное рукопожатие, вышел с
намерением употребить все усилия, чтобы смягчить Гезу явную неловкость его положения.

Глава IX

Не зная еще, как взяться за это, я подошел к судну и увидел, что Браун прав: на палубе
виднелись матросы. Но это не был отборный, красивый народ хорошо поставленных
корабельных хозяйств. По-видимому, Гез взял первых попавшихся под руку.
Справясь, я разыскал Геза в капитанской каюте. Он сидел за столом с Бутлером,