Page 162 - Белый пароход

сможет ли он добыть такую редкую рыбу. Решил вначале поймать ее, а уж потом выяснить, это
ли было ее страстью.
К тому времени большой сезон рыболовства на Аральском море был уже на исходе — разгар
сезона от июля по ноябрь. Зима дышала уже в лицо. Артель готовилась к зимнему промыслу,
подледному лову, когда море на всем своем полуторатысячекилометровом по кругу пространстве
покроется крепким льдом и придется бить огромные проруби, запускать туда обгруженные сети и
тянуть их со дна морского воротом от одной проруби к другой с помощью упряжных верблюдов,
этих незаменимых степных тягачей… И ветер будет вьюжить, а рыба, что попадает в сети, не
успеет и шевельнуться, когда ее выпростают наверх, закаменеет сразу, покроется ледяным
панцирем на открытом аральском холоде… Но сколько ни приходилось Едигею зимой и летом
ловить с артелью рыбу и ценных и малоценных пород, однако не помнил, чтобы золотой мекре
когда-нибудь попадался в сети. Эту рыбу удавалось изредка взять на крючок или блесну, и то
было событием для рыбаков. Об этом говорили потом, что такому-то повезло — вытащил
золотого мекре.
В то раннее утро он отправился в море, сказав жене, что порыбачит для дома, пока еще лед
не стал. Укубала отговаривала его накануне:
— Дома ведь полно всякой рыбы. Стоит ли выходить? Холодно уже.
Но Едигей настоял на своем.
— Что дома, то дома, — сказал он. — Сама говоришь, тетка Сагын крепко слегла. Надо ее
пополь-зовать горячей свежей ухой, усачовой или жереховой. Самое первое средство. А кто ей,
старой, наловит рыбы?
Под этим предлогом и двинулся с угра пораньше Едигей на добычу золотого мекре. Все
снасти, все необходимые приспособления он тщательно продумал и приготовил заранее. Все это
было уложено на носу лодки. И сам поплотней оделся, поверх всего плащ дождевой с
капюшоном натянул и поплыл.
День был неясный, неустойчивый, между осенью и зимой. Преодолевая под косым углом
накат воды, Едигей направлял лодку веслами в открытое море, где, как он предполагал, должны
быть места пастьбы золотого мекре. Все, конечно, зависело от везения, ибо нет ничего
малопостижимее в охотничьем предприятии, нежели ловля морской рыбы на крючок. На суше,
как бы то ни было, человек и его добыча находятся в одной среде, ловец может преследовать
зверя, приближаясь, подкрадываясь, выжидая и нападая Под водой ничего этого ловцу не дано.
Опустив снасти, он вынужден ждагь, появится ли рыба, и если появится, то накинется ли на
приманку.
В душе Едигей очень надеялся, что должно ему повезти, ибо вышел он в море не ради
промысла, как бывало всегда, а ради вещего желания беременной жены.
Крепок и силен был молодой Едигей на веслах. Неутомимо, равномерно отталкиваясь от
зыбкой текучей воды, выводил он лодку в море по извилистым, шатким волнам. Такие волны
аральские рыбаки называют ийрек толкун — кривобокие волны. Ийрек толкуны — ранние
предвестники грядущего шторма. Но сами по себе они неопасны, и можно было не страшась
плыть подальше в море.
По мере удаления от земли берег с его крутым глинистым обрывом и каменистой полосой
прибоя с края воды постепенно уменьшался, становясь все менее различимым, и вскоре
превратился в смутную, временами исчезающую черту. Тучи неподвижно нависли сверху, а
понизу держался заметно сквозящий ветер, лижущий водную рябь.
Часа через два Едигей остановил лодку, убрал весла, заякорился и стал устраивать снасти. У
него были две катушки с бечевой, с самодельным устройством, застопоряющим лесу. Одну он
приладил на корме, бечева с грузилом опустилась через рогатину на глубину метров в сто, и в