Page 83 - И дольше века длится день

чудище с черными глазами и черными бровями из углей, с красным носом и улыбающейся
пастью, с облезлым лисьим казангаповским малахаем на голове встала перед разъездом,
встречая поезда. В одной «руке» баба держала железнодорожный зеленый флажок — путь
открыт, а в другой фанеру с поздравлением: «С Новым, 1953 годом!» Здорово тогда
получилось! Эта баба долго стояла еще и после первого января…
31 декабря уходящего года днем до самого вечера боранлинские дети играли вокруг
елки и во дворе. Там же были заняты и взрослые, свободные от дежурств. Абуталип
рассказывал с утра Едигею, как рано утром приползли к нему в постель ребята, сопят,
возятся, а он прикинулся крепко спящим.

«— Вставай, вставай, папика! — Эрмек тормошит. — Скоро Дед Мороз
приедет. Пойдем встречать.
— Хорошо, — говорю. — Вот сейчас встанем, умоемся, оденемся и пойдем.
Обещал приехать.
— А каким поездом? — Это старший спрашивает.
— А любым, — говорю, — для Деда Мороза любой поезд остановится даже
на нашем разъезде.
— Тогда надо вставать побыстрее!
Да, значит, собираемся торжественно, серьезно так.
— А как же мама? — спрашивает Даул. — Она ведь тоже хочет увидеть Деда
Мороза?
— Конечно, — говорю, — а как же. Зовите и ее.
Собрались и все вместе вышли из дома. Ребята побежали вперед к дежурке.
Мы за ними. Бегают ребята вокруг да около, а Деда Мороза нет.
— Папика, а где же он?
Глаза у Эрмека, знаешь, такие — хлоп-хлоп.
— Сейчас, — говорю, — не спешите. Узнаю у дежурного.
Вхожу в дежурку, я там с вечера припрятал записку от Деда Мороза и
мешочек с подарками. Вышел, они ко мне:
— Ну что, папика?
— Да вот, — говорю, — оказывается, Дед Мороз оставил вам записку, вот
она: ”Дорогие мальчуганы — Даул и Эрмек! Я приехал на ваш знаменитый разъезд
Боранлы-Буранный рано утром, в пять часов. Вы еще спали, было очень холодно.
Да и сам я холодный, борода вся из морозной шерсти у меня. А поезд остановился
только на две минутки. Вот успел записку написать и оставить подарки. В мешочке
всем ребятам разъезда от меня по одному яблоку и по два ореха. Не обижайтесь,
дел у меня впереди много. Поеду к другим ребятам. Они меня тоже ждут. А к вам
на следующий Новый год постараюсь приехать так, чтобы мы встретились. А пока
до свидания. Ваш Дед Мороз, Аяз-ата“. Постой-постой, а тут еще какая-то
приписка. Очень торопливо, неразборчиво написано. Наверно, уже поезд отходил.
А, вот, разобрал: ”Даул, не бей свою собачку. Я слышал, как однажды она громко
заскулила, когда ты ударил ее калошей. Но потом я больше не слышал. Наверно,
ты стал лучше к ней относиться. Вот и все. Еще раз ваш Аяз-ата“. Постой-постой,
тут еще что-то накорябано. А, понял: ”Снежная баба у вас очень здорово
получилась. Молодцы. Я поздоровался с ней за руку“.
Ну, они, конечно, обрадовались. Записка Деда Мороза убедила их сразу.
Никаких обид. Только начали спорить, кто понесет мешочек с подарками. Тут мать
рассудила их:
— Сначала десять шагов понесет Даул, он старший. А потом десять шагов
ты, Эрмек, ты младший…»

Посмеялся от души и Едигей: «Надо же, будь я на их месте, тоже поверил бы».
Зато днем среди детворы самым популярным был дядя Едигей. Устроил он им катание
на санях. У Казангапа водились сани давнишние. Запрягли казангаповского верблюда,
смирного и хорошо идущего в нагрудном хомуте, Каранара нельзя было, конечно, допускать
к таким делам. Запрягли и поехали всей гурьбой. То-то было шуму. Едигей был за кучера.