Page 72 - Похождения бравого солдата Швейка

Но вдруг прервал пение и, обращаясь к Кацу, резко спросил:
— Вы не верите, что пятнадцатого августа праздник успения богородицы?
Веселье было в полном разгаре. Появились новые бутылки, и время от времени
слышался голос Каца:
— Скажи, что не веришь в бога, а то не налью.
Казалось, что возвращаются времена преследований первых христиан. Бывший
законоучитель пел какую-то песнь мучеников римской арены и вопил:
— Верую в господа бога своего и не отрекусь от него! Не надо мне твоего вина. Могу и
сам за ним послать!
Наконец его уложили в постель. Но, прежде чем заснуть, он провозгласил, подняв руку,
как на присяге:
— Верую в бога отца, сына и святого духа! Дайте мне молитвенник.
Швейк сунул ему первую попавшуюся под руку книжку с ночного столика Отто Каца,
и набожный фельдкурат заснул с «Декамероном» Боккаччо в руках.

Глава XIII
ШВЕЙК ЕДЕТ СОБОРОВАТЬ

Фельдкурат Отто Кац задумчиво сидел над циркуляром, только что принесённым из
казарм. Это было предписание военного министерства:
«Настоящим военное министерство отменяет на время военных действий все имевшие
до сих пор силу предписания, касающиеся соборования воинов. К исполнению и сведению
военного духовенства устанавливаются следующие правила:
§ 1. Соборование на фронте отменяется.
§ 2. Тяжелобольным и раненым не разрешается с целью соборования перемещаться в
тыл. Чинам военного духовенства вменяется в обязанность виновных в нарушении сего
немедленно передавать в соответствующие военные учреждения на предмет дальнейшего
наказания.
§ 3. В тыловых военных госпиталях соборование может быть совершаемо в групповом
порядке на основании заключения военных врачей, поскольку указанный обряд не нарушает
работы упомянутых учреждений.
§ 4. В исключительных случаях Управление тыловых военных госпиталей может
разрешить отдельным лицам в тылу принять соборование.
§ 5. Чины военного духовенства обязаны по вызову Управления военных госпиталей
совершать соборование тем, кому Управление предлагает принять соборование».
Фельдкурат ещё раз перечитал отношение военного госпиталя, в котором ему
предлагалось явиться завтра в госпиталь на Карлову площадь соборовать тяжелораненых.
— Послушайте, Швейк, — позвал фельдкурат, — ну, не свинство ли это? Как будто на
всю Прагу только один фельдкурат — это я! Почему туда не пошлют хотя бы того
набожного, который ночевал у нас недавно? Придётся нам ехать на Карлову площадь
соборовать. Я даже забыл, как это делается.
— Что ж, купим катехизис, господин фельдкурат. Там об этом есть, — сказал
Швейк. — Катехизис для духовных пастырей — всё равно, что путеводитель для
иностранцев… Вот, к примеру, в Эмаузском монастыре работал один помощником
садовника. Решил он заделаться послушником, чтобы получить рясу и не трепать своей
одежды. Для этого ему пришлось купить катехизис и выучить, как полагается осенять себя
крёстным знамением, кто единственный уберёгся от первородного греха, что значит иметь
чистую совесть и прочие подобные мелочи. А потом он продал тайком половину урожая
огурцов с монастырского огорода и с позором вылетел из монастыря. При встрече он мне
сказал: «Огурцы-то я мог продать и без катехизиса».
Когда Швейк купил и принёс фельдкурату катехизис, тот, перелистывая его, сказал:
— Ну вот, соборование может совершать только священник и только елеем,