Page 9 - Сказки об Италии

Он же идет молча и спокойно смотрит на город, не ускоряя шага, одинокий, маленький,
словно несущий что-то необходимое, давно ожидаемое всеми там, в городе, где уже
тревожно загораются встречу ему голубые, желтые и красные огни.
Закат — погас. Расплавились, исчезли кресты, флюгера и железные вершины башен,
город стал ниже, меньше и плотнее прижался к немой земле.
Над ним вспыхнуло и растет опаловое облако, фосфорический, желтоватый туман
неравномерно лег на серую сеть тесно сомкнутых зданий. Теперь город не кажется
разрушенным огнем и облитым кровью, — неровные линии крыш и стен напоминают что-то
волшебное, но — недостроенное, неоконченное, как будто тот, кто затеял этот великий город
для людей, устал и спит, разочаровался и, бросив всё, — ушел или потерял веру и — умер.
А город — живет и охвачен томительным желанием видеть себя красиво и гордо
поднятым к солнцу. Он стонет в бреду многогранных желаний счастья, его волнует
страстная воля к жизни, и в темное молчание полей, окруживших его, текут тихие ручьи
приглушенных звуков, а черная чаша неба всё полнее и полней наливается мутным,
тоскующим светом.
Мальчик остановился, взмахнул головой, высоко подняв брови, спокойно, смелыми
глазами смотрит вперед и, покачнувшись, пошел быстрее.
И ночь, следуя за ним, тихо, ласковым голосом матери сказала ему:
— Пора, мальчик, иди! Они — ждут…»
— …Это, конечно, невозможно написать! — задумчиво улыбаясь, сказал молодой
музыкант.
Потом, помолчав, сложил руки ладонями и воскликнул, негромко, тревожно и
любовно:
— Пречистая дева Мария! Что его встретит?

VI

В синем небе полудня тает солнце, обливая воду и землю жаркими лучами разных
красок. Море дремлет и дышит опаловым туманом, синеватая вода блестит сталью, крепкий
запах морской соли густо льется на берег.
Звенят волны, лениво оплескивая груду серых камней, перекатываются через их ребра,
шуршат мелкою галькой; гребни волн невысоки, прозрачны, как стекло, и пены нет на них.
Гора окутана лиловой дымкой зноя, седые листья олив на солнце — как старое серебро,
на террасах садов, одевших гору, в темном бархате зелени сверкает золото лимонов,
апельсин, ярко улыбаются алые цветы гранат, и всюду цветы, цветы.
Любит солнце эту землю…
В камнях два рыбака: один — старик, в соломенной шляпе, с толстым лицом в седой
щетине на щеках, губах и подбородке, глаза у него заплыли жиром, нос красный, руки
бронзовые от загара. Высунув далеко в море гибкое удилище, он сидит на камне, свесив
волосатые ноги в зеленую воду, волна, подпрыгнув, касается их, с темных пальцев падают в
море тяжелые светлые капли.
За спиной старика стоит, опираясь локтем о камень, черноглазый смугляк, стройный и
тонкий, в красном колпаке на голове, в белой фуфайке на выпуклой груди и в синих штанах,
засученных по колени. Он щиплет пальцами правой руки усы и задумчиво смотрит в даль
моря, где качаются черные полоски рыбацких лодок, а далеко за ними чуть виден белый
парус, неподвижно тающий в зное, точно облако.
— Богатая синьора? — сиплым голосом спрашивает старик, безуспешно подсекая.
Юноша тихо ответил:
— Мне кажется — да! Такая брошь, с большим синим камнем, серьги, и много колец, и
часы… Думаю — американка…
— И красива?
— О да! Очень тонкая — правда, но такие глаза, как цветы, и — знаешь — маленький,