Page 11 - Весенние перевертыши

Оказывается, как просто: для того чтобы жить без страха, нужен всего–навсего хороший
кирпич. Мир снова стал доброжелательным. Минька с уважением поглядывал на Дюшкин
портфель.
Они отправились в школу. Поджидать Римку вместе с Минькой глупо. Да и какая
нужда? И все–таки хотелось ее видеть. Хотелось, хотя умом понимал — нужды нет!
Санька не встретился им по дороге.

6

Он успел ее увидеть перед самым звонком в толчее и сутолоке школьного коридора. И
сейчас, на уроке, он тихо переживал это свое маленькое счастье.
— Тягунов! Федор! Ты уснул?
Женька Клюев, сосед по парте, ткнул Дюшку в бок:
— Вызывают. К доске.

Учителя математики звали Василий Васильевич, и фамилия у него тоже Васильев, а
потому и прозвище — Вася–в–кубе. Он был уже стар, каждый год грозится уйти на пенсию,
но не уходит. Высок, тощ, броваст, с прокаленной, как бок печного горшка, лысиной, с
висячим крупным носом и басист. Его бас, грозные брови, высокий рост пугали новичков,
которые приходили из начальных школ. Ребята чуть постарше хорошо знали — Вася–в–кубе
страшен только с виду.
Он всегда о ком–нибудь хлопотал: то путевку в южный пионерлагерь больному
ученику, то пенсию родителю. Почти всегда у него дома на хлебах жил парнишка из
деревни, в котором Вася–в–кубе видел большой талант, занимался его развитием.
Он верил, что талантливы все люди, только сами того не знают, а потому таланты
остаются нераскрытыми. И он, Вася–в–кубе, усердствовал, раскрывал.
Рассказывают, что, когда Левка Гайзер, тогда еще ученик пятого класса, начал решать
очень трудные задачи, Вася–в–кубе плакал от радости, по–настоящему, слезами, при всех, не
стесняясь.
Он видел нераскрытый талант и в Дюшке, чем сильно отравлял Дюшкину жизнь.
Математика Дюшке не давалась, а Вася–в–кубе не уставал этому огорчаться.
Сейчас Дюшка стоял у доски, а Василий Васильевич мерил длинными ногами класс в
ширину, от двери к окну и обратно.
— Это что же, Тягунов, такое? — расстроенным громыхающим басом. — Что за
распущенность, спрашиваю? Куда же ты катишься, Тягунов? Идет последняя четверть.
Последняя! У тебя две двойки, сейчас поставлю третью! А в итоге?.. — Густые брови Васи–
в–кубе выползли почти на лысину. — В итоге ты второгодник, Тягунов!
Дюшка и сам понимал, что вчера эту проклятую задачу о путешественниках, пешком
отправившихся навстречу друг другу, кровь из носу, а должен был решить. Ну, на худой
конец, списать у кого. Не получилось. Дюшка убито молчал.
— Что ж… — Сморщившись, словно сильно заболела поясница, Василий Васильевич
склонился над журналом: двойка!
Дюшка двинулся к своей парте.
— Куда? — грозно спросил Вася–в–кубе и указал широкой мослаковатой рукой на
пластмассовую продолговатую коробочку на своем столе: — Почиститься!
— Я же не трогал мела.
— Почиститься!
Васю–в–кубе никак нельзя было назвать большим аккуратистом — носил брюки с
пузырями на коленях, мятый пиджачок, жеваный галстук, — но почему–то он не выносил
следов мела на одежде у себя и у других. Вместе с классным журналом он приносил на уроки
платяную щетку в коробочке. Каждому, кто постоял у доски, вручалась эта коробочка и