Page 105 - Вино из одуванчиков

думал, что сразу может умереть столько народу! А ведь они все умерли,

Том, это уж точно.
Том сидел верхом на пушке и глядел сверху вниз на брата, пока тот не
умолк.
— Блокнот у тебя тут? Дуглас покачал головой.
— Тогда сбегай-ка за ним и запиши все, пока не забыл. Не каждый
день у тебя на глазах помирает половина земного шара.
Дуглас сел на траве, потом встал. И медленно побрел по двору суда,
покусывая нижнюю губу.
— Бумм, — негромко сказал Том. — Бумм, бумм. Потом закричал
вслед брату:
— Дуг! Пока ты шел по двору, я тебя три раза убил! Слышишь? Эй,
Дуг! Ну, ладно. — Он улегся на пушке и, прищурясь, поглядел вдоль
корявого ствола. — Бумм, — прошептал он в спину удалявшемуся
Дугласу. — Бумм!

— Двадцать девятая!
— Есть!

— Тридцатая!
— Есть!
— Тридцать первая!
Рычаг нырнул вниз. Жестяные колпачки на закупоренных бутылках
блестели, как золото. Дедушка подал Дугласу последнюю бутылку.
— Второй летний урожай. Июньский уже в погребе, а вот готов и
июльский. Теперь остается только август.
Дуглас поднял бутылку теплого вина из одуванчиков, но на полку ее не
поставил. Там уже стояло много перенумерованных бутылок, все
совершенно одинаковые, как близнецы: все яркие, аккуратные, все доверху
заполненные и плотно закупоренные.
Эта — с того дня, когда я открыл, что живу, подумал он. Почему же

она ни капельки не ярче других?
А эта — с того дня, когда Джон Хаф упал с края земли и исчез. Почему
же она не темнее остальных?
Где же, где веселые собаки, что все лето прыгали и резвились, точно
дельфины, в волнах переливающейся на ветру пшеницы? Где грозовой
запах Зеленой машины и трамвая, запах молний? Осталось ли все это в
вине? Нет! Или по крайней мере кажется, что нет.
В какой-то книге он вычитал однажды: все слова, что говорили люди с
начала времен, все песни, какие они когда-либо пели, и поныне звучат в