Page 162 - Вино из одуванчиков

фургон можно было увидеть не только при солнечном свете, но и при свете

луны — даже ночью он без устали кружил по улицам, точно по извилистым
речкам, огибая островки-кварталы, где жили люди, которых он знал всю
свою жизнь. И в фургоне полно было самых разных вещей; он подбирал их
во всех концах города и возил с собой день, неделю, год, пока они кому-
нибудь не понадобятся. Тогда стоило только сказать: «Эти часы мне
пригодятся» или «Как насчет вон того матраца?» — и Джонас отдавал часы
или матрац, не брал никаких денег и ехал дальше, сочиняя по дороге новую
песню.
Вот так и получалось, что иной раз в три часа ночи он оказывался
единственным бодрствующим человеком в Гринтауне; и если кто маялся
головной болью, надо было только, завидев сверкающую в лунном свете
лошадь с фургоном, выбежать на улицу и спросить, может, у мистера
Джонса случайно найдется аспирин, — и аспирин всегда находился. Не раз
он и роды принимал в четыре часа ночи, и тогда люди вдруг замечали, что у
него поразительно чистые руки и ногти — ну прямо руки богача, верно, он
ведет, еще и вторую, неизвестную им жизнь! Порой он отвозил людей на
работу в другой конец города, а иногда, если видел, что кто-нибудь

страдает бессонницей, поднимался к нему на крыльцо, угощал сигарой и
сидел и беседовал с ним до зари.
Да, мистер Джонас был человек странный, непонятный, ни на кого не
похожий, он казался чудаком и даже помешанным, но на самом деле ум у
него был ясный и здравый. Он сам не раз спокойно и мягко объяснял, что
ему уже много лет назад надоели его дела в Чикаго и он решил подыскать
себе какое-нибудь другое занятие. Церковь мистер Джонас терпеть не мог,
хоть и одобрял ее идеи, зато сам любил проповедовать и делиться с людьми
своими познаниями; потому он и купил лошадь с фургоном и теперь
проводил остаток дней своих в заботах о том, чтобы одни люди могли
получить то, в чем другие больше не нуждаются. Он считал себя неким
воплощением диффузии, которая в пределах одного города помогает

обмену между различными слоями общества. Он не выносил, когда что-
нибудь пропадало зря, ибо знал: то, что для одного — ненужный хлам, для
другого — недоступная роскошь.
Вот почему и взрослые, и особенно дети взбирались по откидной
лесенке и с любопытством заглядывали в фургон, где громоздились
всевозможные сокровища.
— Помните, — говорил мистер Джонас, — вы можете получить все,
что вам нужно, если только это вам и вправду нужно. Спросите-ка себя,
жаждете ли вы этого всеми силами души? Доживете ли до вечера, если не