Page 174 - Вино из одуванчиков

сахарной пудры; в этом удивительном климате царила бабушка, и взгляд ее

глаз был загадочен, словно все сокровища Индии, а в корсаже прятались
две крепкие, теплые курицы. Тысячерукая, точно индийская богиня, она
что-то встряхивала, взбивала, смешивала, поливала жиром, разбивала,
крошила, нарезала, чистила, завертывала, солила и помешивала.
Ослепленный, Дуглас ощупью добрался до двери столовой. Из
гостиной донесся взрыв смеха и звон чайной посуды. Но он пошел дальше,
в прохладную обитель многоцветных богатств, зеленых, как водоросли,
оранжевых, как хурма, где ему сразу ударил в голову тягучий запах
зреющих в тиши сливочно-желтых бананов. Мошкара кружилась над
бутылками уксуса и сердито шипела прямо Дугласу в уши.
Он открыл глаза. Хлеб лежал, точно летнее облако, и только ждал,
чтобы его разрезали на теплые ломти; вокруг маленькими съедобными
обручами разбросаны были жареные пирожки. У Дугласа потекли слюнки.
За стеной дома росли тенистые сливовые деревья, и в жарком ветре у окна
прохладной родниковой струей текли кленовые листья, а здесь, на полках,
выстроились банки и на них — названия всевозможных пряностей.
Как же мне отблагодарить мистера Джонаса? — думал Дуглас. Как

отблагодарить, чем отплатить за все, что он для меня сделал? Ничем, ну
ничем за это не отплатишь. Нет этому цены. Как же быть? Как? Может,
надо как-то отплатить кому-нибудь другому? Передать благодарность по
кругу? Оглядеться по сторонам, найти человека, которому нужно помочь, и
сделать для него что-нибудь хорошее. Наверно, только так и можно…
Кайенский перец, майоран, корица.
Названия потерянных сказочных городов, где взвились и умчались
пряные бури.
Он подбросил вверх темные луковки, что прибыли сюда с какого-то
неведомого континента: там они когда-то расплескались на молочном
мраморе — игрушки детей со смуглыми руками цвета лакрицы.
Поглядел на кувшин с одной-единственной наклейкой — и вдруг

вернулся к началу лета, к тому неповторимому дню, когда впервые заметил,
что весь огромный мир вращается вокруг него, точно вокруг оси.
На наклейке стояло одно только слово: УСЛАДА.
А хорошо, что он решил жить!
Услада! Занятное название для мелко нарубленных маринованных
овощей, так заманчиво уложенных в банку с белой крышкой! Тот, кто
придумал такое название, уж, верно, был человек необыкновенный. Он,
верно, без устали носился по всему свету и, наконец, собрал отовсюду все
радости и запихнул их в эту банку, и большущими буквами вывел на ней