Page 18 - Вино из одуванчиков

траве джунглей, во вспаханном черноземе или в размокшей глине. Старик с

серьезным видом привстал на носки, оттолкнулся пятками, словно от
пышного теста, от податливой мягкой земли. Все его ощущения
отражались у него на лице, как будто быстро переключали разноцветные
огни. Рот приоткрылся. Он еще немного покачался на носках — все
медленнее, медленнее — и наконец застыл; голос мальчика тоже умолк, и в
глубокой, многозначительной тишине они стояли и смотрели в глаза друг
другу.
По тротуару под жарким солнцем шли мимо лавки редкие прохожие.
А старик и мальчик все стояли друг против друга, и лицо мальчика
сияло, а старик, казалось, обдумывал некое неожиданное открытие.
— Послушай, — сказал он наконец. — Не хочешь ли лет эдак через
пять продавать у меня тут ботинки?
— Спасибо, мистер Сэндерсон, только я и сам еще не знаю, что стану
делать, когда вырасту.
— Что захочешь, сынок, то и станешь делать, — сказал старик. — Ты
своего добьешься. И никто тебя не удержит,
Он легким шагом подошел к стене, где стояло, уж наверно, десять

тысяч коробок с обувью, и вернулся к прилавку с туфлями для Дугласа.
Потом он писал что-то на листке бумаги, а Дуглас в это время надел туфли,
завязал шнурки и теперь стоял и ждал.
Старик кончил писать и протянул ему листок.
— Вот тебе десяток поручений на сегодня. Когда все сделаешь, мы с
тобой квиты и ты получаешь расчет.
— Спасибо, мистер Сэндерсон! — Дуглас кинулся прочь из лавки.
— Постой! — закричал старик.
Дуглас остановился и обернулся к нему.
— Ну, как туфли? — с интересом спросил старик. Дуглас поглядел на
свои ноги — они были уже далеко, на берегу реки, среди пшеничных
полей, на ветру, что гнал его из города. Потом вскинул голову и посмотрел

на старика; глаза его горели, губы шевелились, но с них не слетело ни
звука.
— Антилопы? — Старик перевел взгляд с лица мальчика на туфли. —
Газели?
Дуглас подумал, помолчал в нерешительности и торопливо кивнул. И
— исчез. Шепнул что-то, круто повернулся и исчез. Дверь — настежь, на
пороге — никого. Быстрый шорох теннисных туфель растаял в
тропическом зное.
Мистер Сэндерсон стоял в дверях, ослепленный солнцем, и