Page 42 - Вино из одуванчиков

ночью до полусмерти пугает сына, значит, пора делить все пополам. Прочь

с дороги, «Холодный дом» и «Лавка древностей»! Во всех этих книгах,
вместе взятых, не найдешь такого сумасшедшего выдумщика, как Лео
Ауфман!
— Ты уезжаешь — и даже не испробовала, что такое Машина
счастья! — запротестовал он. — Попробуй хоть разок, и, уж конечно, ты
сейчас же все распакуешь и останешься!
— «Том Свифт и его электрический истребитель», а это чье? Угадать
нетрудно.
И Лина, презрительно фыркнув, протянула книгу мужу.

К вечеру все книги, посуда, белье и одежда были поделены — одна
сюда, одна туда; четыре сюда, четыре туда; десять сюда, десять туда. У
Лины Ауфман голова пошла кругом от этих счетов, и она присела
отдохнуть.
— Ну ладно, — выдохнула она. — Пока я не уехала, Лео, попробуй,
докажи мне, что это не по твоей вине ни в чем не повинным детям снятся
страшные сны.

Лео Ауфман молча повел жену в сумерки. И вот она стоит перед
огромным, вышиной в восемь футов, оранжевым ящиком.
— Это и есть счастье? — недоверчиво спросила она. — Какую же
кнопку мне нажать, чтобы я стала рада и счастлива, всем довольна и весьма
признательна?
А вокруг них уже собрались все дети.
— Мама, не надо, — сказал Саул.
— Должна же я знать, о чем прошу судьбу, Саул, — возразила Лина.
Она влезла в Машину, уселась и, качая головой, посмотрела оттуда на
мужа.
— Это нужно вовсе не мне, а тебе, несчастному неврастенику, который
стал на всех кричать.

— Ну, пожалуйста, — сказал он. — Сейчас сама увидишь.
И закрыл дверцу.
— Нажми кнопку! — закричал он. Раздался щелчок. Машина слегка
вздрогнула, как большая собака во сне.
— Папа, — с тревогой позвал Саул.
Слушай! — ответил Лео Ауфман.
Сперва все было тихо, только Машина подрагивала — где-то в ее
глубине таинственно двигались зубцы и колесики.
— С мамой там ничего не случилось? — спросила Ноэми.