Page 55 - Герой нашего времени

меня ожидать.
Я у них обедал. Княгиня на меня смотрит очень нежно и не отходит от дочери… плохо!
Зато Вера ревнует меня к княжне: добился же я этого благополучия! Чего женщина не сделает,
чтоб огорчить соперницу! Я помню, одна меня полюбила за то, что я любил другую. Нет
ничего парадоксальнее женского ума; женщин трудно убедить в чем-нибудь, надо их довести
до того, чтоб они убедили себя сами; порядок доказательств, которыми они уничтожают свои
предупреждения, очень оригинален; чтоб выучиться их диалектике, надо опрокинуть в уме
своем все школьные правила логики.
Например, способ обыкновенный:
Этот человек любит меня, но я замужем: следовательно, не должна его любить.
Способ женский:
Я не должна его любить, ибо я замужем; но он меня любит, – следовательно…
Тут несколько точек, ибо рассудок уже ничего не говорит, а говорят большею частью:
язык, глаза и вслед за ними сердце, если оно имеется.
Что, если когда-нибудь эти записки попадут на глаза женщине? «Клевета!» – закричит
она с негодованием.
С тех пор, как поэты пишут и женщины их читают (за что им глубочайшая
благодарность), их столько раз называли ангелами, что они в самом деле, в простоте
душевной, поверили этому комплименту, забывая, что те же поэты за деньги величали Нерона
полубогом…
Не кстати было бы мне говорить о них с такою злостью, – мне, который, кроме их, на
свете ничего не любил, – мне, который всегда готов был им жертвовать спокойствием,
честолюбием, жизнию… Но ведь я не в припадке досады и оскорбленного самолюбия
стараюсь сдернуть с них то волшебное покрывало, сквозь которое лишь привычный взор
проникает. Нет, все, что я говорю о них, есть только следствие

Ума холодных наблюдений
И сердца горестных замет. [ 30 ]

Женщины должны бы желать, чтоб все мужчины их так же хорошо знали, как я, потому
что я люблю их во сто раз больше с тех пор, как их не боюсь и постиг их мелкие слабости.
Кстати: Вернер намедни сравнил женщин с заколдованным лесом, о котором
рассказывает Тасс в своем «Освобожденном Ерусалиме». «Только приступи, – говорил он, –
на тебя полетят со всех сторон такие страхи, что боже упаси: долг, гордость, приличие… Надо
только не смотреть, а идти прямо, – мало-помалу чудовища исчезают, и открывается пред
тобой тихая и светлая поляна, среди которой цветет зеленый мирт. Зато беда, если на первых
шагах сердце дрогнет и обернешься назад!»

12-го июня.
Сегодняшний вечер был обилен происшествиями. Верстах в трех от Кисловодска, в
ущелье, где протекает Подкумок, есть скала, называемая Кольцом; это – ворота, образованные
природой; они подымаются на высоком холме, и заходящее солнце сквозь них бросает на мир
свой последний пламенный взгляд. Многочисленная кавалькада отправилась туда посмотреть
на закат солнца сквозь каменное окошко. Никто из нас, по правде сказать, не думал о солнце. Я
ехал возле княжны; возвращаясь домой, надо было переезжать Подкумок вброд. Горные
речки, самые мелкие, опасны, особенно тем, что дно их – совершенный калейдоскоп: каждый

30
Ума холодных наблюдений
И сердца горестных замет

– строки из посвящения к «Евгению Онегину».