Page 58 - Герой нашего времени

своих поступков; я вас не люблю…
Ее губы слегка побледнели…
– Оставьте меня, – сказала она едва внятно.
Я пожал плечами, повернулся и ушел.

14-го июня.
Я иногда себя презираю… не оттого ли я презираю и других?.. Я стал не способен к
благородным порывам; я боюсь показаться смешным самому себе. Другой бы на моем месте
предложил княжне son coeur et sa fortune [ 32 ]; но надо мною слово жениться имеет какую-то
волшебную власть: как бы страстно я ни любил женщину, если она мне даст только
почувствовать, что я должен на ней жениться, – прости любовь! мое сердце превращается в
камень, и ничто его не разогреет снова. Я готов на все жертвы, кроме этой; двадцать раз жизнь
свою, даже честь поставлю на карту… но свободы моей не продам. Отчего я так дорожу ею?
что мне в ней?.. куда я себя готовлю? чего я жду от будущего?.. Право, ровно ничего. Это
какой-то врожденный страх, неизъяснимое предчувствие… Ведь есть люди, которые
безотчетно боятся пауков, тараканов, мышей… Признаться ли?.. Когда я был еще ребенком,
одна старуха гадала про меня моей матери; она мне предсказала мне смерть от злой жены; это
меня тогда глубоко поразило; в душе моей родилось непреодолимое отвращение к женитьбе…
Между тем что-то мне говорит, что ее предсказание сбудется; по крайней мере буду стараться,
чтоб оно сбылось как можно позже.

15-го июня.
Вчера приехал сюда фокусник Апфельбаум. На дверях ресторации явилась длинная
афишка, извещающая почтеннейшую публику о том, что вышеименованный удивительный
фокусник, акробат, химик и оптик будет иметь честь дать великолепное представление
сегодняшнего числа в восемь часов вечера, в зале Благородного собрания (иначе – в
ресторации); билеты по два рубля с полтиной.
Все собираются идти смотреть удивительного фокусника; даже княгиня Лиговская,
несмотря на то, что дочь ее больна, взяла для себя билет.
Нынче после обеда я шел мимо окон Веры; она сидела на балконе одна; к ногам моим
упала записка:

«Сегодня в десятом часу вечера приходи ко мне по большой лестнице; муж
мой уехал в Пятигорск и завтра утром только вернется. Моих людей и горничных не
будет в доме: я им всем раздала билеты, также и людям княгини. Я жду тебя;
приходи непременно».

«А-га! – подумал я, – наконец-таки вышло по-моему».
В восемь часов пошел я смотреть фокусника. Публика собралась в исходе девятого;
представление началось. В задних рядах стульев узнал я лакеев и горничных Веры и княгини.
Все были тут наперечет. Грушницкий сидел в первом ряду с лорнетом. Фокусник обращался к
нему всякий раз, как ему нужен был носовой платок, часы, кольцо и прочее.
Грушницкий мне не кланяется уж несколько времени, а нынче раза два посмотрел на
меня довольно дерзко. Все это ему припомнится, когда нам придется расплачиваться.
В исходе десятого я встал и вышел.
На дворе было темно, хоть глаз выколи. Тяжелые, холодные тучи лежали на вершинах
окрестных гор: лишь изредка умирающий ветер шумел вершинами тополей, окружающих
ресторацию; у окон ее толпился народ. Я спустился с горы, и повернув в ворота, прибавил

32 руку и сердце (франц.).