Page 59 - Герой нашего времени

шагу. Вдруг мне показалось, что кто-то идет за мной. Я остановился и осмотрелся. В темноте
ничего нельзя было разобрать; однако я из осторожности обошел, будто гуляя, вокруг дома.
Проходя мимо окон княжны, я услышал снова шаги за собою; человек, завернутый в шинель,
пробежал мимо меня. Это меня встревожило; однако я прокрался к крыльцу и поспешно
взбежал на темную лестницу. Дверь отворилась; маленькая ручка схватила мою руку…
– Никто тебя не видал? – сказала шепотом Вера, прижавшись ко мне.
– Никто!
– Теперь ты веришь ли, что я тебя люблю? О, я долго колебалась, долго мучилась… но
ты из меня делаешь все, что хочешь.
Ее сердце сильно билось, руки были холодны как лед. Начались упреки ревности,
жалобы, – она требовала от меня, чтоб я ей во всем признался, говоря, что она с покорностью
перенесет мою измену, потому что хочет единственно моего счастия. Я этому не совсем верил,
но успокоил ее клятвами, обещаниями и прочее.
– Так ты не женишься на Мери? не любишь ее?.. А она думает… знаешь ли, она
влюблена в тебя до безумия, бедняжка!..

* * *

Около двух часов пополуночи я отворил окно и, связав две шали, спустился с верхнего
балкона на нижний, придерживаясь за колонну. У княжны еще горел огонь. Что-то меня
толкнуло к этому окну. Занавес был не совсем задернут, и я мог бросить любопытный взгляд
во внутренность комнаты. Мери сидела на своей постели, скрестив на коленях руки; ее густые
волосы были собраны под ночным чепчиком, обшитым кружевами; большой пунцовый
платок покрывал ее белые плечики, ее маленькие ножки прятались в пестрых персидских
туфлях. Она сидела неподвижно, опустив голову на грудь; пред нею на столике была раскрыта
книга, но глаза ее, неподвижные и полные неизъяснимой грусти, казалось, в сотый раз
пробегали одну и ту же страницу, тогда как мысли ее были далеко…
В эту минуту кто-то шевельнулся за кустом. Я спрыгнул с балкона на дерн. Невидимая
рука схватила меня за плечо.
– Ага! – сказал грубый голос, – попался!.. будешь у меня к княжнам ходить ночью!..
– Держи его крепче! – закричал другой, выскочивший из-за угла.
Это были Грушницкий и драгунский капитан.
Я ударил последнего по голове кулаком, сшиб его с ног и бросился в кусты. Все
тропинки сада, покрывавшего отлогость против наших домов, были мне известны.
– Воры! караул!.. – кричали они; раздался ружейный выстрел; дымящийся пыж упал
почти к моим ногам.
Через минуту я был уже в своей комнате, разделся и лег. Едва мой лакей запер дверь на
замок, как ко мне начали стучаться Грушницкий и капитан.
– Печорин! вы спите? здесь вы?..– закричал капитан.
– Вставайте! – воры… черкесы…
– У меня насморк, – отвечал я, – боюсь простудиться.
Они ушли. Напрасно я им откликнулся: они б еще с час проискали меня в саду. Тревога
между тем сделалась ужасная. Из крепости прискакал казак. Все зашевелилось; стали искать
черкесов во всех кустах – и, разумеется, ничего не нашли. Но многие, вероятно, остались в
твердом убеждении, что если б гарнизон показал более храбрости и поспешности, то по
крайней мере десятка два хищников остались бы на месте.

16-го июня.
Нынче поутру у колодца только и было толков, что о ночном нападении черкесов.
Выпивши положенное число стаканов нарзана, пройдясь раз десять по длинной липовой
аллее, я встретил мужа Веры, который только что приехал из Пятигорска. Он взял меня под