Page 21 - Марфа-посадница

пал Мирослав любезный!" Казалось, что сия невинная, кроткая душа веселилась ужасами
кровопролития — столь чудесно действие любви! Сии ужасы живо представляли ей кончину
друга: Ксения всего более хотела и любила заниматься ею. Она знала Холмского по его
оружию и доспехам, обагренным кровию Мирослава; огненный взор ее звал все мечи, все
удары новогородские на главу московского полководца, но железный щит его отражал удары,
сокрушал мечи, и рука сильного витязя опускалась с тяжкими язвамиигибелиюна смелых
противников. Александр Знаменитый с веселием спешил на ратное поле, с видом горести
возвращался; он предвидел неминуемое бедствие отечества, искал только славной смерти и
нашел ее среди московской дружины. С того времени одни храбрые юноши заступали место
вождей новогородских, ибо юность всего отважнее. Никто из них не умирал без славного дела.
В одну ночь степенный посадник собрал знатнейших (бояр на думу — и при восходе
солнца ударили в вечевой колокол. Граждане летели на Великую площадь, и все глаза
устремились на Вадимово место: Марфа и Ксения вели на его железные ступени пустынника
Феодосия. Народ общим криком изъявил свое радостное удивление. Старец взирал на него
дружелюбно, обнимал знатных чиновников — и сказал, подняв руки к небу: "Отечество
любезное! Приими снова в недра свои Феодосия! В счастливые дни твои я молился в пустыне,
но братья мои гибнут, и мне должно умереть с ними, да совершится клятвенный обет моей
юности и род Молинских!.." Иосиф Делинский, провождаемый тысячскими и боярами, несет
златую цепь 44 из Софийского храма, возлагает ее на старца и говорит ему: "Будь еще
посадником великого града! Исполни усердное желание верховного совета! С радостию
уступаю тебе мое достоинство: я могу владеть оружием; могу умереть в поле!., Народ! Объяви
волю свою!.." — "Да будет! Да будет!" — громогласно ответствовали граждане, и Марфа
сказала: "О славное торжество любви к отечеству! Старец, которого Новгород уже давно
оплакал, как мертвого, воскресает для его служения! Отшельник, который в тишине пустыни
и земных страстей забыл уже все радости и скорби человека, вспомнил еще обязанности
гражданина: оставляет мирную пристань и хочет делить с нами опасности времен бурных!
Народ и граждане! Можете ли отчаиваться? Можете ли сомневаться в небесной благости,
когда небо уступает нам своего избранного, когда столетняя мудрость и добродетель будет
председать в верховном совете? Возвратился Феодосии: возвратится и благоденствие,
которым вы некогда под его мудрым правлением наслаждались. Тогда воспоминание
минувших бедствий, искусивших твердость сердец новогородских, обратится в славу нашу, и
мы будем тем счастливее, ибо слава есть счастие великих народов!"
Делинский и Марфа убедили Феодосия торжественно явиться в великом граде; они
думали, что сия нечаянность сильно подействует на воображение народа, и не обманулись.
Граждане лобызали руки старца, подобно детям, которые в отсутствие отца были несчастливы
и надеются, что опытная мудрость его прекратит беды их. Долговременное уединение и святая
жизнь напечатлели на лице Феодосия неизъяснимое величие, но он мог служить отечеству
только усердными обетами чистой души своей — и бесполезными, ибо суды вышнего
непременны!
Новый посадник, следуя древнему обыкновению, должен был угостить народ: Марфа
приготовила великолепное пиршество, и граждане еще дерзнули веселиться! Еще дух
братства оживил сердца! Они веселились на могилах, ибо каждый из них уже оплакал
родителя сына или брата, убитых на Шелоне и во время осады кровопролитной. Сие минутное
счастливое забвение было последним благодеянием судьбы для новогородцев.
Скоро открылось новое бедствие, скоро в великом граде, лишенном всякого сообщения с

его областями хлебородными, житницы 45 народные, знаменитых граждан и гостей
чужеземных опустели. Еще несколько времени усердие к отечеству терпеливо сносило

44 Златая цепь — золотая цепь, знак власти посадника.

45 Житницы — здесь: хлебные амбары.