Page 17 - Марфа-посадница

Сильный, что Иоанн соединил полки свои с тверскими и приближается, что славный воевода
московский Василий Образец идет впереди и что Холмский есть главный по князе начальник.
Второй гонец привез известие, что новогородцы разбили отряд Иоаннова войска и взяли в
плен пятьдесят московских дворян. С третьим Мирослав написал только одно слово:
«Сражаемся». Тут сердце Марфы наконец затрепетало: она спешила на Великую площадь,
сама ударила в вечевой колокол, объявила гражданам о начале решительной битвы, стала на
Вадимовом месте, устремила взор на московскую дорогу и казалась неподвижною. Солнце
восходило… Уже лучи его пылали, но еще не было никакого известия. Народ ожидал в
глубоком молчании и смотрел на посадницу. Уже наступил вечер… И Марфа сказала: "Я вижу
облака пыли". Все руки поднялись к небу… Марфа долго не говорила ни слова… Вдруг,
закрыв глаза, громко воскликнула: "Мирослав убит! Иоанн победитель!" — и бросилась в
объятия к несчастной Ксении.

Книга третия

Марфа с высокого места Вадимова увидела рассеянные тысячи бегущих и среди них
колесницу осененную знаменами: так издревле возили новогородцы тела убитых вождей
своих…
Безмолвие мужей и старцев в великом граде было ужаснее вопля жен малодушных…
Скоро посадница ободрилась и велела отпереть врата Московские. Беглецы не смели явиться
народу и скрывались в домах. Колесница медленно приближалась к Великой площади. Вокруг
ее шли, потупив глаза в землю — с горестию, но без стыда, — люди житые и воины
чужеземные; кровь запеклась на их оружии; обломанные щиты, обрубленные шлемы
показывали следы бесчисленных ударов неприятельских. Под сению знамен, над телом вождя,
сидел Михаил Храбрый, бледный, окровавленный; ветер развевал его черные волосы, и
томная глава склонялась ко груди.
Колесница остановилась на Великой площади… Граждане обнимали воинов, слезы
текли из глаз их. Марфа подала руку Михаилу с видом сердечного дружелюбия; он не мог
идти: чиновники взнесли его на железные ступени Вадимова места. Посадница открыла тело
убитого Мирослава… На бледном лице его изображалось вечное спокойствие смерти…
"Счастливый юноша!" произнесла она тихим голосом и спешила внимать Храброму Михаилу.
Ксения обливала слезами хладные уста своего друга, но сказала матери: "Будь покойна: я дочь
твоя!"
На щитах посадили витязя, от ран ослабевшего, но он собрал изнуренные силы, поднял
томную голову, оперся на меч свой и вещал твердым голосом:
"Народ и граждане! Разбито воинство храброе, убит полководец великий! Небо лишило
нас победы — не славы!
На берегах Шелоны мы встретились с Иоанном. Его именем князь Холмский требовал
тайного свидания с Мирославом. "Увидимся на поле ратном!" ответствовал гордый юноша —
и стройно поставил воинство, Онежцы первые вступили в бой на высотах Шелонских: там
Образец, славный воевода московский, принял их удары на щит свой… Мы шли в средине,
тихо и в безмолвии. Мирослав впереди наблюдал движения и силу врагов. Воинство Иоанново
было многочисленнее нашего; необозримые ряды его теснились на равнине. Мы видели князя
московского на белом коне, видели, как он распоряжал легионы и блестящим мечом своим
указывал на i сердце Новогородское, на хоругвь отечества, видели князя Холмского, с
сильным отрядом идущего окружить нас… Мирослав повелел, и стража невская с Димитрием
Сильным двинулась навстречу к нему. Вероломный!.. Еще онежцы и волховцы не могли
занять бугров шелонских: меч витязя Образца дымился их кровию. Мирослав, пылая
нетерпением, летел туда на бурном коке своем: мы взглянули — и знамена новогородские уже
развевались на холмах — и волховцы на щитах своих подняли вверх тело убитого начальника
московского. Тогда воскликнув громогласно: "Кто против бога и великого Новаграда?", все
ряды наши устремились в битву и сразились… На сей равнине затрещало оружие, и кровь