Page 11 - Мертвые души

“Теперь нам остается только условиться в цене и…”

“Как, неужели вы полагаете, что я стану брать деньги за души, которые в некотором роде
[так сказать] окончили свое существование? Если уж вам пришло этакое, так сказать,
фантастическое желание, то я с большой охотой вам их всех уступаю безъинтересно и купчую
принимаю на свой счет”.

“Благодетель мой!” сказал Чичиков, схвативши обеими своими руками руки Манилова и
подпрыгнувши на стуле с живостью, почти несвойственною для человека средних лет,
имеющего чин ни слишком большой, ни слишком малый.

“Решительно не стоит благодарности”, отвечал Манилов. “Мне бы хотелось услужить в
чем-нибудь, где бы можно точно доказать дружеское, этак сказать, влечение, магнетизм
души… но умершие души — это, в некотором роде, совершенная дрянь”.

“Очень не дрянь”, сказал Чичиков с чем-то подобным даже на вздох: “Если б вы знали,
какую вы этим услугу оказали человеку без племени и роду. Да, действительно, чего не
натерпелся я. Каких гонений, каких преследований не испытал, какого горя не вкусил. А за
что? За то, что соблюдаю правды, что был чист на своей совести, что[Далее начато: рука моя]
подавал руку и вдовице беспомощной, и сиротинке горемыке”. Тут даже отер платком он
выкатившуюся слезу.

Манилов был совершенно тронут.

“Так купчую вы уж, пожалуста, припасите поскорей, если можно”, продолжал Чичиков:
“да не дурно бы, если бы на днях съездили в город, а до того времени я буду вас должен
оставить, потому что у меня есть еще одно дельцо”.

Тут Чичиков взял [свою] шапку и отправился по углам отыскивать свою палку с
набалдашником в виде собачки.

“Как, вы уже хотите ехать?” сказал Манилов, почти испугавшись.

<ГЛАВА III>

люди. Я с удовольствием поговорю, коли хороший человек. С человеком хорошим мы
всегда свои[мы всегда большие] други, тонкие приятели. Выпить ли чаю, или закусить — с
охотою, коли хороший человек. Хорошему человеку всякой отдаст почтение. Вот барина
нашего всякой уважит, потому что он сполнял службу государскую, он надворный
советник”… Таким образом рассуждая, лошадиный правитель вошел, наконец, в
чрезвычайные отвлеченности. Если бы Чичиков прислушивался, то он бы узнал много
подробностей, относившихся лично к нему, но мысли его так глубоко погрузились в
различные сметы и соображения по поводу странного своего прожекта, что он был глух и
нечувствителен ко всему. Наконец, сильный удар грома заставил его очнуться и посмотреть
вокруг себя: всё небо было совершенно обложено тучами, и пыльная почтовая дорога
опрыскалась каплями дождя. Наконец, громовой удар раздался в другой раз громче и ближе, и
дождь хлынул вдруг, как из ведра. Сначала, принявши косое направление, хлестал он в одну
сторону кузова кибитки, потом в другую, потом, изменивши образ нападения [своего] и
сделавшись совершенно прямым, барабанил прямо в верх его кузова; брызги [его] наконец
стали долетать в лицо нашему герою. Это заставило его опустить сверху кожаные занавески с
двумя круглыми окошечками для рассматривания видов по дороге и застегнуться кожею.