Page 7 - Мертвые души

чашку. Мужчины, [Далее начато: тоже] выпивши по рюмке водки, уселись таким образом, что
Чичиков сел между хозяином и хозяйкою. Слуга завязал детям на шею салфетки.

“Какие миленькие детки”, сказал Чичиков, посмотрев на них: “а который [им] год?”

“Старшему осьмой, а меньшому вчера только минуло шесть”, сказала Манилова.

“Менелай!” сказал Манилов, обратившись к старшему. Чичиков поднял несколько
бровь, услышав такое странное имя, но постарался тот же час привесть лицо в обыкновенное
положение. “Менелай, скажи мне, какой лучший город во Франции?”

Здесь учитель обратил всё внимание на Менелая и, казалось, хотел вскочить ему в глаза,
но, наконец, совершенно успокоился и кивнул головою, когда Менелай сказал: “Париж”.

“А у нас какой лучший город?” спросил опять Манилов.

Учитель опять насторожил свой слух и зрение.

“Петербург”, отвечал Менелай.

“А еще какой?”

“Москва”, отвечал Менелай.

“Умница, душенька”! прибавил с своей стороны Чичиков. “Скажите, однако ж”,
продолжал он, обратившись с некоторым видом изумления к Маниловым: “В такие лета и уже
такие сведения! Я должен вам сказать, что в этом ребенке будут большие способности”.

“О, вы еще не знаете его”, отвечал Манилов: “У него чрезвычайно много остроумия. Вот
меньшой, Алкивиад, тот не так быстр, а этот сейчас, если что-нибудь встретит, букашку,
козявку, тотчас обратит внимание. [а. если что-нибудь заметит и обратит внимание, б. Как в
тексте; в. если ~ внимание, летит к ней взапуски; [удивительная] большая быстрота ума. ] Я
его прочу пo дипломатической части. Менелай!” продолжал он обратись снова к нему:
“хочешь быть посланником?”

“Хочу”, отвечал Менелай, жуя хлеб и болтая головою направо и налево.

В это время стоявший позади лакей утер посланнику нос и очень хорошо сделал, иначе
бы канула в суп препорядочная посторонняя капля. Разговор начался за столом об
удовольствии спокойной жизни, прерываемый замечаниями хозяйки о городском театре и об
актерах. Учитель очень внимательно глядел на разговаривающих и, как только замечал, что
уста их готовы усмехнуться, в ту же минуту раздвигал рот и смеялся с величайшим усердием.
Один раз только лицо его приняло суровый вид, и он, стукнув вилкою по столу устремил
взгляд на сидевших против него детей. Это было весьма у места, потому что Менелай укусил
за ухо Алкивиада, [потому что Алкивиад укусил за ухо Менелая] и Алкивиад, зажмурив глаза
и открыв рот, готов был зарыдать самым жалким образом, но, почувствовав, что за это легко
можно было лишиться блюда, привел рот в прежнее положение и начал со слезами грызть
баранью кость, от которой у него обе щеки лоснились жиром. Хозяйка очень часто обращалась
к Чичикову с словами: “Вы ничего не кушаете, вы очень мало взяли”. На что Чичиков отвечал:

Покорнейше благодарю, не беспокойтесь, я сыт, приятный разговор лучше всякого
блюда”.