Page 13 - Мертвые души

было страшно неловко: куда ни выбирал он поместить себя, везде было мокро. В ногах у
него[Далее начато: беж<ала?>] сделалась совершенная ванна, так что ему стоило только
раздеться, и он мог тут же выкупаться. Дождевые капли хлопали по козырьку его картуза и
сливались вдали в [несносное] однообразное урчание. Колеса и копыта лошадиные чвакали
медленнее в грязи.

“Что, Селифан, не видно ли где[Что, Селифан, нет нигде] какой-нибудь деревушки?”
сказал нетерпеливо Чичиков.

“Не видно, барин”, отвечал Селифан и, обратившись к коням, одолжил их довольно
удачно кнутом, [Вместо “одолжил ~ кнутом”: хлыстнул их покрепче] от чего они сделали еще
раз усилие пробежать на рысях. ] Между тем Чичиков начал примечать, что бричка стала
качаться на все стороны и наделять его[и угощать его] препорядочными толчками. Это дало
ему почувствовать, что они своротили с дороги и, вероятно, тащились по взбороненному
полю. Сам Селифан, как казалось, смекнул [это], но не говорил ни слова.

“Что, мошенник, по какой ты дороге едешь?” сказал Чичиков.

“Да что ж, барин, делать, время-то такое. [Потьма], кнута не видишь, такая потьма”,
отвечал Селифан и вслед за сим хлыстнул по всем по трем и покосил так бричку, что Чичиков
принужден был держаться обеими руками. Тут только он заметил, что Селифан немножко
подгулял.

“Держи, держи, опрокинешь!” кричал он ему. [“Держи, держи!” закричал он ему грозно:
“опрокинешь бричку”.]

“Нет, барин, как можно, чтоб я опрокинул”,[опрокинул бричку] отвечал Селифан. “Это
не хорошо опрокинуть. [опрокинуть бричку[Я уж сам знаю, уж я никак”.[уж я не опрокину]
Засим начал он слегка поворачивать бричку, поворачивал, поворачивал и, наконец,
переворотил ее как раз на бок. [наконец опрокинул ее на бок] Чичиков и руками и ногами
шлепнулся в грязь, Селифан лошадей, однако ж, остановил. Это было ему и не трудно, потому
что иначе они бы сами остановились, так они были изнурены. Однако ж[сами остановились,
будучи изнурены совершенно. Этот однако ж] непредвиденный им случаи изумил его. Слезши
с козел, он стал перед бричкою, подпершись в бока обеими руками, в то время как Чичиков
барахтался в грязи и силился оттуда вылезть. “Ишь ты”, сказал он по некотором
размышлении: [сказал он наконец] “и перекинулась!”.

“Ты пьян, как сапожник!” сказал Чичиков.

“Нет, барин, как можно, чтобы я был пьян!” отвечал Селифан: “я знаю, что это
нехорошее дело быть пьяным. С приятелем поговорил и закусили вместе, — [в том нет ничего
худого, ] закуска не обидное дело: с хорошим человеком можно закусить”.[“я знаю, что это
нехорошо быть пьяным. Я такого дела не делаю. С приятелем поговорил, потому что с
хорошим человеком можно поговорить, и закусили вместе, с хорошим человеком можно
закусить. А я совсем не пьян. Я знаю, что это нехорошее дело быть пьяным”.]

Чичиков увидел, что гораздо лучше вместо слов приниматься поднимать бричку.
[“Чичиков ~ поднимать” вписано карандашом. ]

[“Погоди, я с тобою после расправлюсь”, сказал промокший насквозь Чичиков:
“Поднимай [дурак] бричку. Что, дурачина, стоишь”. Сказавши это, он немедленно принялся, с
своей стороны, сам поднимать ее. ] Селифан тоже ухватился за нее обоими руками, и хотя