Page 717 - Мертвые души

трунили над ослами, но могли даже их бить, и те не смели поднять на них и пальца и должны
были терпеть даже и тогда, когда были кругом правы.

Его малейшее ~ образовать из человека твердого мужа, тут было употреблено в
действие, и он сам делал с ними беспрерывные пробы.
а. Учителей у него было немного: большую часть наук читал он сам. И надо сказать
правду, что без всяких педантских терминов, огромных воззрений и взглядов, которыми
любят пощеголять молодые профессора, он умел в немногих словах передать самую душу
науки, так что и малолетнему было очевидно, на что именно ему нужна наука. Он утверждал,
что всего нужнее человеку наука жизни, что, узнав ее, он узнает тогда сам, [Далее начато: на
что именно] чем он должен заняться преимущественнее. [чем он более и преимущественнее и
должен заняться]

Эту-то науку жизни сделал он предметом отдельного курса воспитания, в который
поступали только одни самые отличные. Малоспособных выпускал он на службу из первого
курса, утверждая, что их не нужно много мучить: довольно с них, если приучились быть
терпеливыми, работящими исполнителями, не приобретя заносчивости и всяких видов вдаль.
“Но с умниками, но с даровитыми мне нужно долго повозиться”, обыкновенно говорил он. И
становился в этом курсе совершенно другой Александр Петрович. И с первых же раз
возвещал, что доселе он требовал от них простого ума, теперь потребует ума высшего, не того
ума, который умеет подтрунить над дураком и посмеяться, но умеющего вынесть всякое
оскорбление, [Вместо “Но с умниками ~ оскорбление”: Но с умниками, но с одаренными
талантами считал он необходимым заняться несравненно больше того, как занимаются в
других заведениях. Он проходил двойной курс противу того, как бывает в других заведеньях.
И в этом последнем курсе он уже являлся совершенно другим человеком. Он требовал тоже
ума от своих воспитанников, но ума [уже] того высшего ума [которого неблагоразумно иногда
требуют иные наставники от детей. Как умеет вынести обиду], с которым побеждает человек
свои страсти После “оскорбление” начато: Здесь-то стал он требовать того, что другие
требуют] спустить дураку, не раздражиться. Здесь-то стал он требовать того, что другие
требуют от детей. Это-то называл он высшей степенью ума. Сохранить посреди каких бы то
ни было огорчений [огорчений и беспокойств] высокой покой, в котором вечно должен
пребывать человек, вот что называл он умом. В этом-то курсе Александр Петрович показал,
что знает точно науку жизни. Из наук были избраны те, которые способны образовать из
человека;
б. Его малейшее ободренье уже бросало его в радостный трепет и толкало честолюбивое
желание всех превзойти. Как завидовал он всем тем, которые находились в высшем и
пользовались возможностью быть с ним неразлуч<но>. Этот высший курс завел Александр
Петрович только для самых способностей превысших. Он находил, что малоспособных, так
же как и детей, не следует томить долгим сиден<ием>. Он умел в немногих словах передать
самую душу науки, так что и малолетнему было очевидно, на что именно она ему нужна.
Множество всяких сведений и предметов он считал даже излишним и мешающим
самобытному [мешающим свободно<му>] развитию ума. У него больше было отдано для
занятья в саду [для] ручных ремесл, укрепляющих тело. [Далее начато: Глуп<ых?>]
[Бессмысленных глупейших гимнастических каверз <?>, которые завели французы, у него не
было]. Он утверждал, что всего нужнее человеку наука жизни, и эту-то науку умел он сделать
главным предметом ученья и, кажется, как бы он и не глядел, но как сокрытый маг из
недоступной сокров<енной> сени он следил все шаги <?> и способности их и [Далее начато:
потому только] многие резвости не удерживал вовсе, [Далее начато: Затем, чтобы видеть]
признавая в них развиваю<щиеся> способности и силы и говоря, что они ему нужны и т. д. [“и
т. д.” означает, что продолжением этого исправленного текста является дальнейший текст
первоначальной редакции (см. выше). ] Отличнейших он не выпускал из своей школы вместе с
другими, но оставлял их на другой курс и выдерживал с ними двойное учение. Тут-то уже он